– Какой чудесный снег, – сказал он, заметив меня.
– Почему снег? – опешил я. – Ведь это же дождь.
– Дождь – это растаявший снег, – пояснил он мне, не понимающему метафор. – Ведь сейчас тепло, а значит, снег тает, пока долетит до земли.
– Тогда с тем же успехом я могу сказать, что снег – это замерзший дождь, – ответил я, уставший после жаркого дня, проведенного в душном офисе.
– Как снег может быть замерзшим дождем? Ведь он мягкий. А вода, когда застывает, превращается в лед. Иногда молодежь говорит такие глупости, – засмеялся он, добродушно глядя на меня слезящимися глазами.
Однажды я застал старика поливающим из детской лейки только что посаженное дерево. Рядом на земле лежала лопата. Он сидел на корточках и ждал, пока из лейки вытечет самая последняя капля. Я подошел к нему, и старик поднял глаза.
– Не могу вырастить дерево, – деловито сказал он. – Уже который год. Не приживаются. Никто не может понять почему.
– Может быть, не хватает солнца?
– Может быть. Но нам всегда не хватало солнца, мы же выросли.
– Мы же – люди. Мы более живучи.
– Нет, мы еще слабее деревьев, но живем, и это чудо, но мы для этого и живем, чтобы все удивлялись. Я слишком стар, чтобы построить дом, и уже не смогу родить ребенка, – вздохнул старик, грустно глядя на свой саженец.
Я не видел старика несколько дней. Все эти дни, вынося мусор, я надеялся встретить его – так уж привык я к вечному: «Поспеши, машина пришла». Вначале было недоумение, но позже в суете я, наверное, забыл про старика, да и как тут вспомнить, когда каждый день в половину восьмого ты должен выбросить мусор, а весь день проводишь в сумотохе и только и стремишься домой к определенному времени, чтобы успеть к мусорной машине. Да, я поймал себя на том, что и моя жизнь начинает приходить в зависимость от выбрасывания мусора, и я не отдавал себе поначалу отчета в этом, а когда заметил, что ритм, заданный машинами, уже усвоен мной, не нашел в этом ничего дурного.
При чем тут, вы скажете, старик? Да, в общем-то, ни при чем. Просто я уже привык к нему. Он стал такой же частью антуража, какой, например, является никогда не работавший фонтан в нашем дворе, глупый пекинес Чип, отвратительно тявкающий незрелым фальцетом и пытающийся тяпнуть меня за ногу. Как девочки, извечно играющие в бадминтон, или пьяный сосед со второго этажа со всегдашним вопросом, не имеющим никакого отношения к чему бы то ни было, например: «А где ты берешь столько мусора?»