Слава стоял в полном «боевом» облачении. Всё в лучшем виде: сапоги со шнуровкой на толстой подошве, кожаные штаны, мантия с капюшоном и рваными краями, жесткий чокер с пятиконечной звездой – единственным предметом в этом гардеробе, который Слава носил с удовольствием, даже с вызовом, – и, конечно же, вишневые линзы в глазах.
Кареглазый Сашка обычно обходился очками с круглыми цветными стеклами. А Ане никакие очки и линзы были не нужны – у нее из-за особенности кривой и насильственной трансформации голубая радужка обзавелась алой короной.
Зная, как Слава не любит слово «Вау», Аня сказала:
– Слава, я каждый раз обалдеваю от твоего преображения в такого горячего доминанта.
Взгляд у Славы, взявшего себя в руки, и правда был как у доминанта:
– Я – советский человек, я всё могу. Простите, друзья, наверное, мне и вправду пора «на променад», раз позволяю себе такое. Идемте! – Он выключил свет в ванной. – Саша, мы же не опаздываем на электричку?
– Нет, успеваем! Твоя истерика удивительно пунктуальна. Так что спокойно пиши своему больному, чтобы ставил стопки греть на кофеварку.
Проверив, свет и окна во всей квартире, наконец, отправились.
Боцман так и наблюдал со шкафа. Наверное, проспит там до утра.
Схема была отработанная: туда – на электричке, обратно – на такси. В обе стороны на такси было очень дорого, а если выбирать, то на электричке лучше было ехать вечером – публика подбиралась и разномастная, и радостная в конце дня, предвкушающая дом и отдых. Перед такими и весело было щегольнуть «боевыми» и раскрасом, и нарядом. А вот толкаться ранним серым утром, среди людей, едущих на любимую работу – это после променада было удушающе тоскливо, просто-таки тяжко.
Тем более, что в такси можно было сесть на переднее сиденье, отдельно от парней – отдельно от кого бы то ни было. После «променада» у Ани часто бывало игривое настроение и лишние физические контакты только без толку волновали. Сидеть вплотную к Сашке со Славиком не хотелось вдвойне – из опасения за собственное поведение.
В этом смысле ее полностью устраивал нынешний донор. Еще Кьяра Безаччо, флорентийка, ровесница Федьки, по секрету как-то сказала ей, что самая изысканная закуска – это юные содомиты. Только начав регулярно питаться, Аня поняла истинный смысл этого секрета. Только содомит нужен самый настоящий, чтобы никак не реагировал на объятия и авансы.