Когда мать потерпевшей, в чьей палате все произошло, вступилась за подругу дочки, ей посоветовали подумать, и, когда девушка очнется – лишний раз обговорить с ней стратегию выбора друзей и мест работы.
Так что, сотрудники полиции, сняв свидетельские показания, отвезли блондинку именно в сумасшедший дом.
В сумасшедшем доме, узнав о том, что сотворила хрупкая на вид девушка, пришли в священный ужас, посмотрели на нее как Колумб – на Америку, и, конечно, согласились выделить ей отдельную палату и поскорее провести экспертизу.
В тот же вечер сумасшедший дом все-таки попыталась взять штурмом мать потерпевшей, лежащей в коме, требуя «отпустить хорошего ребенка».
Альбине на все было плевать – она понимала, что если бы не Аня, то Юля точно была бы мертва.
«Ребенка» не отпускали, увидеться не разрешали. Денег не брали. Тогда она протянула дежурному врачу тяжелую плитку шоколада и полиэтиленовый пакет.
– Пакет передайте ей, пожалуйста.
В пакете оказались теплый плед, яблоки и мягкая игрушка-котик.
Следующим вечером судьбой странной пациентки и фигурантки дела вновь заинтересовались, но уже люди не простые, а московские. Явились они в отделение полиции уже в конце рабочего дня – целых трое и у каждого имелось при себе удостоверение сотрудника ФСБ. Вместе со следователем, ведущим дело, они отправились в лечебницу, где содержалась на обследовании Аня Кречетова.
Заглянув в удостоверение старшего из московских гостей, следователь, конечно, заподозрил, каков его интерес в текущем деле, но ничего не сказал. Заподозрил и что «висяк» с их шеи, похоже, перевесят. И слава Богу.
В палату к буйной блондинке старший вошел один.
– Так и знал, что ты однажды докатишься…
– Папа, – простонала Аня, подскочила с кровати и бросилась в объятия седого подполковника. – Папа, забери меня отсюда! Они считают, что я чокнулась. А я бандита загрызла – бандита! Он бы и меня убил, и Юльку.
– Знаю, солнышко. Я всё понимаю.
– Мы ведь уйдем отсюда? Прямо сейчас? Тут душ как в ужастике, туалет по расписанию! Пока меня по коридору вели, какой-то онанист пристал. Я испугалась, а врачи сказали, что он не буйный. Они, кажется, за него вообще больше, чем за меня испугались…
– Бедный ребенок! Хоть никого больше не загрызла?
Аня легонько стукнула папу в плечо.
– Я ему тут душу изливаю…