И прогнали мошку с побледневшего смертно чела,
Вновь аида-царя в имяреке глупцы не узнали,
Восвояси пошли, и была их печаль весела.
Золотой, золотой Ершалаим безмолвствует втуне —
Кровь Христоса ли смыть, как потянут на стогны царей
И распнут за любовь, не Марие, а жалкой матруне
Чернь дозволит рыдать близ крестов и чумных алтарей.
Подходила к ним Смерть и ея не узнали надежи,
Голубые цари, Ершалаим омыла гроза
И во бели садов замелькали исчерные рожи,
И сквозь кровь пропеклась Иисуса больная слеза.
Хорошо ль балевать на поминках по Божием Сыне,
Мед и пиво алкать, запивати худое вино,
Буде всех провели, до последней звезды на помине
Вас и вырежут всех и упрячут потайно в рядно.
Человеческий сын, а не мальчик Господний гуляет
В белом льне и цветках, возлюбившим его говорит,
Чтобы шли по домам, и слезою убийц похмеляет,
Прекровавой слезой – нощных звезд она ярче горит.