– Что же это делается, Аймира Пресветлая, Айтир Всемогущий… – пробормотал побелевшими губами скорняк.
– Идите в дом, – рявкнул я, и припустил за оборотнем.
Повинуясь наитию, я немедленно принялся прочесывать задние дворы —почему-то я не сомневался, что оборотень захочет спрятаться, и поскорее.
Я прочесал почти полную улицу, когда нашел его – он забился в темный дровяной сарай, вжался в угол и захлебывался рычанием пополам со скулежом. Огненная стрела в затылке у меня растворилась, я теперь чувствовал плещущую от оборотня магию совершенно иначе – точно в лоб дует слабый теплый ветер. Я смотрел в тусклые желтые глаза зверя и не видел в них ни капли человеческого разума, только страх. Страх, что бы там ни говорили, и у зверей, и у людей одинаков. Я перехватил клинок. Оборотень отчаянно рыкнул и бросился на меня.
Скорости оборотню его неестественная природа придала такой, что я еще в момент его прыжка, только когда он напружинил могучие когтистые лапы, понял – я не успею рубануть его. Даже – уже не успел. Он сейчас вгрызется в бок под приподнятым локтем, когда я начну заносить меч, повалит, рванет лапой… останусь я жив или нет, зависит от прочности стражничьей кольчуги.
Оборотень взвился в воздух. Мне показалось, что ветер – откуда бы ему взяться в сарае? – с силой дохнул мне в лицо, ткнулся в лоб, раскрытую левую руку, в грудь. Я вскинул пустую ладонь и швырнул в летящее в меня мохнатое тело ощущавшуюся в ней прядь ветра. В мыслях вспыхнуло одно слово – «стой!» И произнес я его не на наречии Этена, совсем нет. Я не знал, зачем я это делаю, но оно сработало так, как я и не мог ожидать – зверь точно врезался в невидимую стену, откатился от меня, приложился спиной об дощатую стену… и рывком вывернулся обратно в человека.
Это я потом понял, что он хотел всего лишь проскользнуть у меня под локтем и задать стрекача дальше. Потом – когда дрожащий голый парень, чумазый, в длинных подсохших ранах вдоль спины, поднял на меня глаза и дрожащим голосом произнес:
– Господин… вы меня помните? Ведь помните же?
Рука с занесенным клинком точно каменной тяжестью налилась, опустившись вниз.
Я не смог ударить. Даже замах не завершил.
– Я, господин, ничего… никого не трогал… правда. Это меня, а я нет! Клянусь!
– А коза? – глупо спросил я. В голове звенящей осенней мухой плескало – «вы меня помните?!» Я помнил. Конечно, помнил – дурачка на побегушках, безобидного глупого и нескладного Брена, почти бесполезного – но и совершенно никому не мешающего. Помнил.