Антон Григорьевич умер через год в районной больнице от открывшихся старых ран…
* * *
«А годы летят, наши годы, как птицы, летят…» Вот уж воистину так! Словно пташки полевые, упорхнули – глядь, и нет уж лет двадцати с гаком; промчались – не заметил никто, будто ветром сдуло. Изменилось многое в родных деревеньках: солому с крыш словно корова языком слизнула – шифером покрылись; доской-вагонкой зашились стены домов, и лишь каменные, из известнякового плитняка, древней изборской кладки дворы все так же радовали глаз.
– Мальские мастера клали, – со знанием дела рассказывал другу Пете Николай, тот самый, бывший в июле пятьдесят первого любопытным трехлетним карапузом. – У нас в деревне есть амбары еще дореволюционной кладки. У вас-то, небось, нету такого? И колхоз наш побогаче будет…
Петр слушал старшего товарища, глядя на обширные гусинские поля, на темнеющий вдалеке лес, и молчал. Привык, что любит Николай хоть чем-то прихвастнуть, хоть малостью какой выделить себя. Возможно, оттого, что без отца вырос? Вот он, Петр, при отце живом, а он, Николай, – без. Разве справедливо? Опять же, перерос он Николая – вытянулся в армии на пол-аршина, – так что тот ему теперь едва до уха дотягивался (и, странное дело, вроде бы даже и сердился на это?). Молчал Петр, хотя и уверен был, что и у них в деревне не хуже: «Колхоз наш тоже не бедный, – думал, – река рядом с домом, а тут одни мочила…»
Оба они уж вернулись из армии: Николай – три года назад, он теперь работал механизатором в родном колхозе «Красный Изборск»; Петр же – только что. Побыл недельку дома – и сразу сюда, на свою вторую родину: и раньше он тут часто гостил, и теперь приехать посчитал своим первым долгом.
– Жениться-то не надумал? – спросил он Николая.
– Нет пока, – ответил тот, снисходительно глянув на друга. – Это тебе, наверное, горит, а я учиться поеду в город.
– На кого? – удивился Петр.
– Не решил пока, но поеду. Тебя ведь отец, небось, пристроит куда, а мне надо самому жизнь свою ладить. Вот буду начальником, тогда и посмотрим…
– Что посмотрим? – переспросил Петр.
Но Николай не ответил – взглянул лишь молча на друга и поджал губы…
Вскоре действительно устроил Петра отец к себе на МТС слесарем-ремонтником. Не ахти какая синекура, но работать под отцовским крылом было легко, тем более когда весь заработок тратишь на себя. Костюм даже новый купил, самый модный, и поехал в Гусинец другу обновку показать…