напасть задумает.
Пехотинцы же обрадовались привалу и разбрелись вправо вдоль колонны в слабенькую тень под деревья. Походной кухни в колонне не было; красноармейцы составили винтовки в козлы, запалили из собранного хвороста небольшие костерки и принялись кипятить в котелках чай и разогревать жестяные банки с мясными и рыбными консервами. Обед. Бензозаправщик, ехавший в конце колонны после артиллеристов, вначале занялся заправкой арьергардных броневиков. Когда он приступил к заправке второй машины, сзади, из-за правой кромки леса, тихо появились верхоконные поляки в касках и двинулись к советской колонне между неглубоким пологим кюветом и деревьями. По четыре в ряд. Молча. Слегка привставая на стременах под лошадиный шаг. Приближаясь, ускорились. Перешли на рысь. И все молча. По команде достали из-под левых бедер сверкнувшие на солнце сабли. Понеслись. В первые мгновения никто по ним не стрелял.
Многие красноармейцы их появление вообще не заметили, а кто увидел, по неопытности не понял опасности. Никто не то, что не стрелял, даже не убегал. Как кролики перед удавами. Поляки атаковали не только вдоль шоссе справа – более редкой рассеянной лавой они обрушились на колонну из-за деревьев слева. Эти сабли не обнажали – пан ротмистр им заранее приказал вначале действовать ручными гранатами и пистолетами.
Одной небольшой яйцеобразной гранаты с гладким корпусом, брошенной под бензозаправщик, за глаза хватило, чтобы рванул не только он, но и заправляемый им в этот злополучный момент пушечный броневик. Правда, чрезмерно мощной огненной вспышкой убило и самого верхоконного гранатометчика и разметало несколько проскакивавших с другой стороны вблизи с саблями наголо улан.
Последняя в колонне бронемашина уцелела, но ненадолго: еще один подскакавший всадник метко вкинул ей свою гранату с выдернутой чекой прямо в открытую водительскую дверцу (заправив только что свой броневик, водитель, как раз, отошел в лесок по нужде). От гранаты детонировали бензобаки и снаряды в боеукладке – огонь громко полыхнул из обеих распахнувшихся дверей и откинутого вверх башенного люка, кое-где разошлись даже сварные швы, и вспучилась пробитая изнутри осколками снарядов броня. Пригнувшийся к седлу улан успел за время горения запала гранаты отскакать вперед по ходу движения колонны и, к собственному удивлению, не пострадал, чего нельзя было сказать о почти десятке его товарищей, пробитых железом или сброшенных с седел взрывной волной, и их лошадях.