– Пошли, – сказал Олаф, потянув Руна за рукав. – Им уже ничем не помочь.
Недалеко за площадью начиналась тропинка, тянувшаяся вдоль пологого склона вниз, к хижине старика Руги. Там внизу деревни она казалась забытой, если бы не белая дымка, тонко стремившаяся к небосводу. Слегка оправившись от потрясения, Рун постучал в дверь.
– Входите! Нет от вас покоя! – отозвался голос внутри.
Подростки отряхнули ноги от снега и зашли внутрь. Долгожданное тепло мгновенно сняло напряжение, и Рун даже нехотя зевнул. Внутри все неизменно – завал из разноцветных пузырьков, едкий запах трав. Старик всю жизнь жил один, и никогда не заботился о порядке. Некоторые полки покрыты вековым слоем пыли, а семена собранных трав не скрываясь разбирали мыши.
– Это Рун и Олаф, господин Руги.
– А, вы, ну что ж, заходите! Помнится, я обещал накормить вас рыбешкой, – ответил старик, показавшись из соседней комнаты.
Его морщинистое лицо, и легкий приветливый взгляд из-под густых седых бровей напоминал героя сказок о лесных духах добряках. Длинная рубаха и ряд мешочков на ремне, прибавляли старику загадочного вида.
– Я как раз варю похлебку! Снимайте свои лохмотья, вот так. Пойдем, Рун, поможешь мне с рыбой, а ты, Олаф, последи за огнем, да с дровами не части. Годы уже не те в лес ходить.
– Как скажете, господин! Уж это я умею, – отозвался Олаф, в который раз рассматривая бесчисленные разноцветные настойки.
Не прошло и часа, как за столом веяло ароматом похлебки. Такая еда частично возвращала к жизни ослабевшие тела, возможно, лишь она и давала надежду.
– Вы несомненно прошли через площадь. Видно по вашим лицам, – начал старик.
– Да, Руги, мы все видели… – ответил Олаф, отложив ложку.
– Возьми ее обратно, малец. Мы северяне, мы сильные, разве забыл, что я говорил? Не давайте слабости взять верх. Я видывал разное за свою жизнь, воин правда с меня не вышел… Но это не значит, что я был когда-либо слаб, – лицо старика сделалось серьезным, как никогда – Север слабости не прощает!
Олаф кивнул и продолжил есть, выбросив из головы ужасную картину.
– Хорошие были люди эти Голдвины, редкость во все времена. Будь прокляты эти собаки, устроили себе хороший рынок, ничего не скажешь.
– Рынок? – переспросил Рун.
– Ага, думаете их на костре сожгли? Даже не знаю, что лучше… продали их. На таких красавиц всегда покупатель найдется.