Эльза вздохнула.
– Она еще долго будет болеть. У тебя сотрясение мозга. Это довольно серьезная травма, но ты будешь в порядке, – она улыбнулась мне, набирая в шприц какое-то лекарство. – Я поставлю тебя на ноги.
Эльза ушла сразу после того, как сделала мне укол в вену. Мы с отцом остались вдвоем. Я хотел спросить, что же случилось, но он заговорил первым:
– Ты не приходил в себя почти три часа.
Я никогда не слышал, чтобы у него был такой голос – надломленный, бессильный. Мне стало не по себе.
– Мама знает? – быстро спросил я, держа в голове, что ей нельзя волноваться.
Отец шумно втянул воздух.
– Нет, – выдохнул он, – конечно, нет, Лео.
Последнее время мы отгораживали ее от любых плохих новостей. Для мамы у меня всегда были хорошие оценки, идеальное поведение и непоколебимое здоровье. Сомневаюсь, что она так легко поддавалась нашим уловкам, но мы все равно старались держать ее в светлом неведении.
– А что вообще случилось?
Мой вопрос прозвучал по-детски нерешительно. Я чувствовал, что отец обходит эту тему стороной.
– Давай так, – он устало потер глаза. – Что ты помнишь?
Я помолчал, напрягая память.
– Мы ехали в машине, потому что ты забыл что-то сделать по работе, – медленно сказал я, – и ты обещал купить штоллен.
Отец ждал чего-то еще, но я пожал плечами. Больше мне нечего было сказать.
– Что ж, Эльза говорила, что первое время у тебя будут проблемы с памятью.
Мне показалось, что он сказал это с облегчением.
– Расскажи, что произошло, – попросил я. – Мне стало плохо в магазине, да? Там было много людей?
– Не совсем, – уклончиво ответил отец. – Ты должен сам все вспомнить.
– Разве это обязательно? – я слабо улыбнулся. – Брось ты.
– Обязательно.
Это показалось мне странным. Отец был напряжен – я видел это по выражению его лица, слышал в его голосе.
– Пап, что случилось? – взволновано спросил я, когда молчание затянулось, но он снова ушел от ответа.
– Уже почти одиннадцать, – отец взглянул на круглый циферблат часов над дверью. – Сейчас поешь, а потом попытайся заснуть, хорошо? Тебе нужно отдохнуть.
При мысли о еде меня опять затошнило.
– Я не голоден, – пробубнил я.
Мне ничего не хотелось. Только бы поскорее отступила боль.
– Ладно, тогда просто засыпай, а я посижу с тобой.
Отец поправил мне одеяло.
– Где мой телефон? – спросил я, когда сообразил, что меня переодели в больничную пижаму, когда я лежал без сознания.