Такими вот мальцами рядом с Астамуром частенько ощущали себя не только браться и сверстники, но и гораздо более взрослые сперва соседи и учителя, затем коллеги и друзья. Да и сама Гумала с затаённой гордостью молча признавала, что да, её старший – и впрямь глава их небольшой семьи, способный вырасти в главу большого клана.
И ещё она прекрасно знала, что уж если Астамур принял какое-то решение, то переубедить его практически невозможно – всё равно что рыбу в реке руками ловить. Выслушает, смиренно склонив голову набок, усмехнётся, глядя куда-то в край стола, да и пойдёт себе своей дорогой, словно и не прозвучало ничего. И никогда даже спорить не будет: в конце концов, если человек публично сморозил глупость, деликатнее же сделать вид, что ничего не заметил, не так ли? – говорят его такие весёлые, такие непонятные глаза.
И женился он так, что мать едва охнуть успела.
* * *
…Конечно, она ему идеально подошла. Своенравная, решительная, честная, неутомимый борец за правду и справедливость – Асида совершенно не признавала компромиссов, из которых он полностью соткал свою жизнь. Конечно, это было первое, о чём она заявила, глядя прямо в его глаза. И – потонула в них. Совсем.
Он смотрел на неё и думал, что сам бы так никогда не смог. Промолчать, уйти от ответа, потушить ещё не начавшийся конфликт – и сделать по-своему – это пожалуйста. Это его путь. Но вот так, с открытым забралом и игрушечным мечом – на живого, сильного, полноценного противника… Нет. Не понимаю, думал он, чего ради так кипятиться и обострять? Он привычно усмехнулся и хотел было – тоже привычно – отвести глаза. И – не смог. Так и стоял, смотрел на неё, не замечая, как усмешка медленно растворяется в чём-то совсем другом.
* * *
Конечно, её отец ни за что бы не одобрил простого рабочего парня, у которого всего-то и есть за душой, что руки, да младшие братья и мать в горном селе. Но кого это останавливает в 18 лет? Асида только и видела, что его невероятные голубые глаза, только и искала вокруг, не мелькнёт ли где знакомый силуэт.
Скрываться долго не хватило сил.
Однажды вечером они просто вдруг оказались вдвоём на пороге Астамуровой тётки Наргиз. Та, распахнув дверь, поморгала немного, осознавая свершившийся факт, и, сглотнув, недоверчиво уставилась на племянника: