Огражденные трехметровым забором, за
который нам запрещалось выходить, мы почти ничего не знали, что
творится в городах. В стране было объявлено военное положение и
комендантский час. Все важные узлы и объекты инфраструктуры взяли
под охрану военные и войска МВД. По вечерам и ночам мы с Сашкой
подслушивали за дверью родительской комнаты звуки телевизора, из
которого доносились сообщения о многочисленных перестрелках, боях
на Кавказе и новых тысячах жертв, которые уже не имели никакого
отношения к инопланетному гостю. Дикторы, с надрывом в голосе
говорили о трудной и невыносимой работе похоронных команд,
собирающих тела на улицах, проверяющих дома и квартиры. Чуть ли не
как о вселенской катастрофе, сообщалось о смертях тех или иных
политиков и таких молодых, но уже прославленных звезд шоу- бизнеса
и кино. Отец плевался и говорил, что меньше надо было пить,
колоться и курить, а старперам туда и дорога. В каждом подслушанном
выпуске, красной строкой, делался упор на усилия президента и
правительства, направленные на поддержание порядка и о том, какая
(благодаря этим усилиям) Россия тихая и спокойная страна. От чего
что отец начинал плеваться еще больше и добавлял, что после
таких героических усилий она станет совсем спокойной и кладбищенски
тихой. Однажды, к нам приехали военные и папа укатил в часть. В
принципе, офицеры наведывались к нам каждый день, но до этого отец
в полк не ездил, обходилось тем, что они по долгу о чем-то
разговаривали в папиной комнате. Я не знаю в какой конторе работал
аналитиком наш отец: Николай Иванович Беров, но, по словам одного
военного, фирма называлась "Рога и копыта", причем там больше
занимались отшибанием рогов, после чего клиенты сами откидывали
копыта.
Десятого апреля папа собрал все вещи
и, несмотря на плач и мольбы мамы, мы переехали в военный городок.
Двенадцатого, в День Космонавтики, часть была поднята по тревоге.
Хорошо помню, с каким восторгом я смотрел на выезжающие за ворота
бронетранспортеры и Камазы, полные вооруженных солдат, с которыми
уезжал папа. А вечером, в окно, я любовался далеким заревом,
подсвечивающим облака в той стороне, где был город. Несколько раз
над головами проносились вертолеты и тогда до нас доносился далекий
гром. Мама плакала и прижимала Сашку к себе, а я убегал на кухню,
выделенной отцу квартиры, забирался на подоконник и смотрел на
красивые росчерки в небе.