— Да, мама, — ошарашено проговорил
я.
— Молодец, сынок, — обворожительно
улыбнулась мне японка, которая могла читать мои мысли. — Вечером мы
поговорим с тобой и я помогу твоему волку.
— Мама, спасибо, что осмотрела его
лапу, — сказал я, когда она уже направилась к двери.
— Не стоит, это малое, что я могла
сделать, — произнесла Миуюки и погладила Серого, а я увидел свет,
что исходил от ее руки. — С ним будет все хорошо, я буду
корректировать его восстановление, но с поднятым из мертвых
животным было бы проще.
Когда мама вышла из кузни и угли в
горне стали давать необходимый жар, мы с папой начали работать. Я
помогал с горном, и даже когда пришел помощник, мне было достаточно
работы. Занимаясь делами, я старался выветрить из своей головы пока
ненужные мысли. И посматривал на Серого, который практически
постоянно спал после прикосновения матери и только изредка поднимал
свою голову, посматривая на посетителей с неприязнью.
Молот малых размеров, который
принесла Астрид в корзинке, мне доверили только после обеда. А
помощник, который помогал отцу, сославшись на усталость, куда-то
сбежал, вот тогда я и взял впервые, по сути, в свои руки
молоток.
Жара, искры пламени и грохот ударов
успокаивали меня, руки отваливались от усталости, но в душе
рождалось спокойствие. И даже Серый блаженно вытянулся в своем
углу, спя под ритмичные удары как моих, так и Альрика рук. Подковы,
гвозди — вот сегодняшний заказ, и мы неспешно его выполняли до
самого вечера. А когда солнце начало клониться к закату, у дверей
вновь появилась она, ожидая, когда я отмоюсь от сажи и копоти в
бочке с водой.
Взяв за руку, мама повела меня прочь
из поселения. За нами неспешно шел Серый, на которого выли собаки.
Но так и не решились кинуться на волка, который посмел зайти в
селение. Мы шли долго, и только когда пришли в поле, мама сказала
мне сесть, и сама села рядом со мной.
— Альмонд, у тебя есть вопросы, на
которые ты должен получить ответы, иначе ты можешь совершить то,
что уже нельзя исправить, — холодно проговорила мама, а за ее
спиной постепенно опускалось солнце. — Начать задавать вопросы —
самое сложное?
— Да, Миуюки, — ответил я ей.
— Ну давай я тебе помогу, —
улыбнулась мне мама. — Какая она была? Твоя прошлая семья?
— Прекрасная, я их любил больше
жизни, — тихо ответил я, почувствовав внутри себя пустоту, которая
вот-вот вырвется наружу.