– Я слушаю вас, син–о́лори–ноэ. Дело должно быть действительно серьезное, раз вы не смогли дождаться завтрашнего дня, чтобы обратиться к нам с сестрой как подобает.
В отличие от простолюдинов, довольствовавшихся обрядом пяти прошений, члены королевской семьи могли обращаться к Анреншену бесчисленное количество раз, но делать это надлежало, конечно же, в храме в специально отведенные часы.
Принц потер подборок, пытаясь сочинить правдоподобную легенду. Попросить удачи на охоте? Помощи в работе над текстами новых указов? Нет, все не то… Он облизнул пересохшие губы.
– Вы в порядке, син–о́лори–ноэ?
– Да, я в порядке, – выдохнул принц, вновь начиная нервничать. И тут в голове мелькнула спасительная мысль. – А вот отец…
– С королем что-то случилось? – встревожилась девушка. Она обхватила свои плечи тонкими руками, пытаясь не то согреться, не то унять волнение.
– Его здоровье давно подкосилось, – покачал головой Адирис. Он нахмурился, пытаясь придать лицу скорбящее выражение. – Вместе с королевой умерла и его воля к жизни.
Адирис заходил по комнате, сцепив руки, все больше вживаясь в облик чуткого сына.
– Мне больно видеть его таким! – воскликнул он чуть громче, чем следовало, и бросил взгляд на дверь, опасаясь лишних ушей. – Все так запутанно и сложно!
– Я понимаю вашу боль, – сказала жрица. В голосе ее слышались нотки сочувствия. – И понимаю, что вы хотите сказать. Ваша просьба услышана, син–о́лори–ноэ. Творец позаботиться о вашем отце.
Принц отвернулся от жрицы, чтобы скрыть довольную улыбку. Вернув серьезное выражение лица, он повернулся к девушке и поблагодарил ее за божье покровительство, как того требовали ритуалы.
– А теперь я вынужден покинуть вас, кси–атуа–ноэ.
Он и так прилично задержался. Один раз ему повезло ускользнуть от караульных, но Адирис не любил испытывать судьбу.
– Еще раз прошу простить меня за то, что побеспокоил вас в столь поздний час.
Он поклонился и чинно направился к выходу.
– Син–о́лори–ноэ! Вы же были внизу, там, где зарождается гора?
Внезапный вопрос заставил его остановиться. Адирис обернулся. Жрица теребила рукав натроко в ожидании ответа. В свете масляных ламп глаза ее блестели, в них читались напряженное внимание и неприкрытое любопытство. Губы девушки подрагивали. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но не могла решиться.