– Что за мысли, Дина Борисовна? – воскликнул старичок гример. – Вы просто куколка. Посмотрите на свое лицо. Нет, посмотрите-посмотрите!
Дина посмотрела на свое отражение.
– Видите? – продолжал витийствовать гример. – Одри Хепберн приняла бы вас за сестру-блондинку! А Мерилин Монро устыдилась бы и села на диету!
Дина улыбнулась:
– Все-то вы врете.
– Ничуть! Ваши глаза – озера неги и страсти. Сейчас я их чуть-чуть подведу, и в них можно будет утонуть!
Дина улыбнулась и хотела ответить шуткой, но тут с зеркалом произошло что-то странное. Оно вдруг потемнело, и из его мерцающей темноты на Дину глянуло старушечье лицо – морщинистое, темное, страшное.
Дина вскрикнула и отшатнулась.
– Что с вами? – испуганно спросил гример.
Секундное наваждение рассеялось, и Дина снова видела в зеркале помещение гримерки и себя саму – красивую, светловолосую, с выпученными от страха глазами.
– Там… – пробормотала она. Замолчала и облизнула пересохшие от испуга губы.
«Там только что была старуха», – хотела сказать Дина, но не смогла выговорить эти жуткие слова.
– Да что с вами сегодня, голубушка?
Дина натянуто улыбнулась отражению гримера:
– Ничего. Это все от бессонницы. Плохо сплю в последнее время.
– Это вы зря. Знаете правило? Хочешь быть молодым и красивым – побольше спи.
– Да, – тихо отозвалась Дина. – Буду спать.
Дверь гримерки распахнулась, и бодрый голос произнес:
– Дина Борисовна, нам пора на интервью!
– Да, уже иду, – ответила Дина.
Она с опаской взглянула на свое отражение, но, к собственному облегчению, ничего странного там больше не увидела. Никаких старух.
Руслан Шуравин откинул край вычурного золотистого гостиничного одеяла и провел рукою по обнаженной груди юной блондинки.
– Такая большая, – восхищенно проговорил он. – Не то что у моей благоверной. И как ты носишь такую большую грудь? Сама-то ведь тонкая, как веточка.
– Все для тебя, милый! – с улыбкой проворковала его юная пассия Вероника.
Шуравин протянул руку к тумбочке и взял из хрустальной вазочки янтарную виноградинку. Бросил ее в рот.
– Милый, – заворковала Вероника, – я хотела тебе сказать…
– Что сказать? – поинтересовался Шуравин, работая массивными челюстями. – О том, что я в постели супермужик?
Вероника хихикнула. Потом нахмурила лоб и произнесла:
– То, что я скажу, тебе не понравится.