Две силы внутри самих Афин подрывали морскую политику города. Во-первых, демократическое собрание привыкло относиться к вождям-избранникам народа без должной осмотрительности, а порой даже расточительно, заставляя многих обещающих начальников преследовать частные цели взамен общенародных. А во-вторых, партия антидемократически настроенных граждан передала в конце концов флот и военно-морскую базу в Пирее в руки наследников Александра Великого. Иные афинские аристократы тайно противостояли флоту с самого начала. Среди них был и Платон, чей знаменитый миф о затонувшем материке, Атлантиде, являет собой сложную историческую аллегорию зла, воплощенного в образе морской империи.
И все же огонь открытий и гения, в том числе гения Платона, питался энергией моря. В легендарные времена Дельфийский оракул предсказал, что Афины никогда не исчезнут, это город, предназначенный «бороздить морские просторы». И покуда у него оставались суда, начальники, сильные матросы и железная воля идти на риск и приносить жертвы, Афины выдерживали любые бури и поднимались после любых бед. А в конце, ослабленный дефицитом сильных вождей и подорванный беспомощностью городской верхушки, афинский флот, а вместе с ним и золотой век разом рухнули, словно кто-то вдруг выключил свет. Это случилось в 322 году до н. э.
Афины стали первым истинно современным обществом, которым управляют не цари или священство, не аристократия, но суверенное демократическое народное собрание. Афинянам пришлось бороться с теми же самыми крайностями, с какими имеют дело нынешние демократические страны. Как и нас, их раздирали конфликты между Западом и Востоком, между либералами и консерваторами, между научной мыслью и религиозной верой. Как и мы, они сталкивались с неразрешимыми политическими парадоксами. Тот же самый флот, что привел Афины к демократии у себя дома, за границей превратил их в силу империалистическую, а порой в угнетателя тех же самых городов, освобождению коих из-под власти персов они способствовали. Золотой век отчасти подпитывался той данью, которой Афины обложили своих морских вассалов и союзников. А Парфенон? Эти священные руины из чистого белоснежного мрамора создают в современном сознании образ древних Афин как средоточия безмятежности, высоких видений и классического равновесия. Увы, во времена своего строительства Парфенон вызывал не столь однозначное отношение, ибо деньги на него, хотя бы отчасти, совершенно напрасно, как считали оппоненты Перикла, отнимаются у флота.