Софа рассказывала о судьбах тех, про кого знала хоть что-то. Отечественная история интересна тем, что иногда люди в ней просто исчезают, растворяются. Вот, вроде и была сестра бабки, а где она… Куда сгинула в тяжёлые годы? Бог весть.
Повозка родовой истории Софы прикатила её к весьма низким, по сравнению с предками, условиям бытия, социальным возможностям, и личной самооценке в том числе.
И Тома опять думала о том смешении всего и вся в потоках истории, о справедливости и несправедливости, потерях и обретениях. Существуют ли абсолютные величины добра и зла в этих потоках?
Но Софа к вопросам социального неравенства относилась, похоже, так же легко, как и к проблемам своих вечно недовольных чем-то отпрысков или неадекватных животных. «Там хорошо, где нас нет», – частенько повторяла Софа, а Тома любовалась ею – высокой, хрупкой, с ничуть не пострадавшей от беременностей талией, ласковыми голубыми глазами и таящимся где-то внутри стержнем неугасающего оптимизма и веры в людей.
Тома рассказала подруге про внезапно появившегося Павла. Она не могла описать их детских отношений, просто не находила нужных слов. Сказала, что он болен. Что нуждается в помощи. К удивлению, Софа проявила неожиданную твёрдость.
– Тома, мне кажется, друг, который появился так внезапно и за короткий срок успел довести тебя до какого-то, извини, болезненного состояния, – так себе друг. У меня смутное подозрение, что там перверзным нарциссизмом пахнет, но это сугубо моё мнение. Ни в коем случае не навязываю. Матвей прав, он у тебя вообще, заметь, мужик умный. Берегла бы его.
– Я берегу, – пробормотала Тома. И вспомнила сон про шепчущую панночку. И правда, что ли, тянет её к несчастьям?
Они поболтали про книжные новинки, Софа умудрялась найти время для чтения всегда, и была, к слову, первым читателем всех Томиных текстов. Но, как всегда, на самом интересном месте обсуждения последней книги Кадзуо Исигуро Тома услышала набирающий обороты тайфун детской ссоры, в недрах Софиной квартиры.
– Прости, Томик, я отбываю оказывать экстренную психологическую помощь… – обречённо вздохнула подруга. – Думай о близких! Павел этот твой, явно нарцисс, в лучшем случае. Ну ты уж прости. Всё, побежала. Лизкин учебник окружающего мира под угрозой!
Тома успокоилась, решила, что спустит ситуацию на тормозах. Как можно деликатнее. После встречи на скамейке Тома понимала, что в конце концов Павел позвонит, и боялась этого момента.