Время для создания собственной галмы
для Кира ещё не пришло, право на владение такими
игрушками имел только элоим, достигший двадцатилетнего возраста
и успешно прошедший инициацию (впрочем, неуспешных
не было — их попросту больше никто не видел).
Юношам вроде Кира позволялось до семи раз в месяц
воспользоваться услугами виртуальных галм, созданных специально для
подростков и находящихся в общей собственности. Снимать
напряжение чаще было строжайше запрещено. Прибегать
к мастурбации — тем более. Имя Он-Нана, первым пролившего
драгоценное семя на мёртвую глину, было табуировано,
но все подростки знали, что он плохо кончил.
По мнению взрослых элоимов,
рукоблудие открывало отступникам простор для различных манипуляций,
поскольку совершалось втайне, и его было сложно
проконтролировать. Одним из важнейших условий успешного
прохождения инициации являлось обретение контроля над сексуальной
энергией, без которой невозможно никакое творение. Энергетическое
истощение было для элоима смерти подобно — все созданные
им миры держались в физическом плане только за счёт
постоянной подпитки энергией создателя.
Несмотря на уже полученное
и завизированное отцом разрешение, Кир ни разу
не ходил к иллюзорным галмам. Морок там наводился крайне
искусно, полнота ощущений гарантировалась производителем —
корпорацией-монополистом "Ганнэден«[2], но Кир не желал
обманок. Он вожделел Шав и осознавал это — равно как
и то, что желание его преступно, поскольку в своих мыслях
он посягал на собственность отца. «Ибо сказано: кто
смотрел на чужую галму с вожделением, тот уже
прелюбодействовал с ней в сердце своём, а значит,
предавал равного ради мёртвого». Идиоты! Это Шав-то — мёртвое?
Да к её рукам трава тянется, и цветы поют,
когда она рядом с ними проходит!
От ветхозаветных талмудов несло
прелью веков, их запросто можно было скинуть в самый
тёмный сундук сознания и благополучно забыть,
но оставалась объективная реальность, от которой так
легко избавиться не получалось.
Думать о том, что сейчас
происходит между Шав и отцом, было крайне неприятно.
А в том, что это вот самое, крайне неприятное, между ними
происходит, можно было не сомневаться — после каждой
ссоры отец призывал Шав, закрывал свою часть дома куполом оглушения
и не отпускал её от себя порой до целых
суток...