Кир затянул на животе украшенный
металлическими деталями пояс, щелчком пальцев активировал
собственное трёхмерное изображение и скривился так, словно съел
мифический лайм. Тьфу, глаза б не смотрели! Добро пожаловать на
каторгу, элоим седьмой ступени!
Шав, хлопотавшая на кухне, встретила
традиционно – улыбкой. Пожалуй, это была единственная традиция,
которую Кир не только не отвергал, но и хотел бы возвести в ранг
закона, если бы обладал таковыми полномочиями. Правда, он
подозревал, что в этом случае искренняя радость Шав скоро могла бы
превратиться в ещё один пресный ритуал.
Кир давно заметил, что законы и
традиции элоимов призваны не столько сохранять общество в некоем
общепонятном поле условностей, сколько отсекать всё, что
представляется проявлением индивидуальности.
Юные элоимы едва ли не с рождения
содержались в чёрном теле, учились тренировать волю и накапливать
энергию для грядущих актов творения. Эмоции, расслабляющие ум и
мешающие намерению, отсекались как заведомо вредные. Идеальный
элоим не чувствовал, а эффективно взаимодействовал со
средой.
Кир знал, что отличается от
сверстников и прилагал максимум усилий для того, чтобы не
выделяться на общем фоне. Его задачу во многом облегчало то, что
элоимы, в силу своей природы, были индивидуалистами и в обществе
друг друга не нуждались, поэтому встречались только на тренировках
или же на ежегодных требах.
Обучение мальчиков, до девятой
ступени включительно, проводилось на дому по персональной
программе, адаптированной к особенностям восприятия каждого
ученика. За два года до инициации шестнадцатилетние юноши
объединялись в малочисленные группы для прохождения углублённых
психотренингов и – самое главное – обучения одухотворению и
удержанию. В ходе этого курса творцы истинные отделялись от тех,
кто всю оставшуюся жизнь будет обречён трудиться в ранге
обслуживающего персонала, создавая и ремонтируя инмобов, тренируя
молодняк или производя из Великого Ничто незначительные
материальные предметы, на которые состоявшимся демиургам энергию
тратить как-то не солидно.
Признаться, Киру было страшно думать
о подобной перспективе, равно вероятной для любого
неинициированного элоима. Со всего потока, который редко когда
превышал число в пятьдесят студентов, по окончании двухгодичного
курса обнаруживалось пять-шесть неудачников, успешно прошедших все
ступени обучения и наученных взаимодействовать с материей, но не
способных удержать сотворённое в поле своей воли. Материальные
предметы, созданные элоимами-ремесленниками, долго сохраняли форму
и исправно исполняли свои функции весь срок службы, гарантированный
производителем, но живое не подчинялось воле трибов. Точнее, оно
просто не оживало от их слова.