Аш-Шер, наблюдая за реакцией
сына, довольно расхохотался:
— Что, хорошо? Да-а,
в разрушении есть своя прелесть. Давай, выпусти своего зверя
на волю, разломай что-нибудь, почувствуй, каково это —
быть демиургом!
Точно под гипнозом, Кир коснулся
пальцем переливающейся разреженными газами ионосферы. Кончик пальца
ощутимо кольнуло, вокруг него побежали концентрические круги
полярного сияния. Преодолев незначительное напряжение воздушных
течений, Кир продвинулся дальше, погружаясь в облачный слой
тропосферы. Ладонь вошла в туманную взвесь, кожу усеяли
капельки конденсата. Пальцы начали подмерзать. Он, не подумав,
отряхнул руку — вниз полетел шквал крупных градин
и засыпал обширную территорию, благо, не заселённую.
Резким порывом ветра вывернуло большую делянку высоких многолетних
деревьев. Кир в растерянности оглянулся на отца. Тот,
криво усмехаясь, смотрел на него в упор.
— Давай же, смелее.
Запретов нет. Возьми ту каменюку, которую
я навернул, — точнее, то, что от неё
осталось, — да в море зашвырни.
Ты в детстве очень любил камешки в воду кидать,
помнишь?
Конечно, Кир помнил. Возможно,
потому, что редкие семейные выезды к морю можно было перечесть
по пальцам.
Сжав в горсти увесистый
булыжник (по меркам элоимов, конечно), он поднял его
в воздух на большую высоту. Тень от его руки, из-за
сползшего и собравшегося складками рукава похожая
на гротескного дракона, плыла над землей, погружая
в сумерки ещё не заселённые людьми степи. Только
на самом побережье, в узкой полосе субтропиков, теснились
россыпи рыбацких деревушек. Люди ещё спали, рассвет только-только
добрался сюда.
Кир, ощущая одновременно
и азарт, и непонятную тревогу, донёс камень
до середины моря, с высоты выглядевшего небольшой лужей.
На секунду задержался, засмотревшись: вода была настолько
чиста, что просматривалось дно моря; большие косяки разнообразной
рыбы поблёскивали чешуёй в утренних лучах светила. Кир
внезапно понял, что бросать камень не хочет. Вот
не хочет, и всё! Такая красота, гармония, покой —
смотрел бы и смотрел...
— Да не тяни ты,
у нас дел невпроворот! — голос отца прозвучал так громко
и неожиданно, что Кир разжал руку. Камень ухнул с большой
высоты, подняв в воздух массы воды — тёмные, вперемешку
с водорослями, оглушённой рыбой и песком. Грязная вода,
обрушившись обратно, пошла на спящий берег огромной приливной
волной. Кир понял, что сейчас произойдёт непоправимое. Сердце его
сжалось, в панике он повернулся к отцу, но тот
безмятежно наблюдал за происходящим. И тогда Кир решился
на отчаянный шаг. «По слову будет? — мелькнула
крамольная мысль. — Тогда я хочу, чтобы вода
остановилась!». Видимо, последнюю фразу он сказал вслух,
потому что отец удивлённо уставился на него и вслед
за этим сердито нахмурился. Высоченный вздыбленный гребень
волны застыл за несколько десятков метров до берега. Кир
взмахнул рукой — и вода, покорная его воле, мягко
опустилась в море. До берега докатились невысокие
пенистые волны, не способные причинить вреда.