Аб-Нус запнулся.
Кир испугался было, что на этом
он и остановится, но Аб-Нус продолжил:
— И я, дурак, поверил.
Поверил, что Аш-Шер пожертвует годом своей жизни там, где может
обойтись неделей. Я же не мог не отдать Фаэр,
понимаешь? Он загнал нас с отцом в ловушку.
Мы планировали, что Фаэр станет экспериментальным миром.
Я добровольно принял роль всеэлоимского придурка, позорящего
доброе имя Нус-Тара, а отец взял на себя регулярные
энергетические вливания в эксперимент — я же
не мог «собирать», фэйрин не знали «божьего страха». Отец
давно не вёл собственные проекты, поскольку осознал, насколько
безнравственно такое... «творение». Он консультировал стажёров
и начинающих демиургов, его репутация и опыт были всегда
востребованы. Если бы нам удался первоначальный план,
и отец стал моим куратором, мы бы довели проект
до конца, и его результаты подорвали бы гнилые
основы элоимского устройства. Но Совет, несмотря
на первичное согласие, отклонил запрос отца и назначил
моим куратором Аш-Шера. Я только недавно узнал, что твой отец
давно приметил Фаэр и делал всё, чтобы подобраться к миру
поближе. Он заблокировал вливания отца, энергодефицит очень
скоро стал очевидным. Несколько кураторских докладных
в Совет — и конец. Когда всё вскрылось, отец хотел
выкупить Фаэр, но Аш-Шер шантажом вынудил его отступить.
Я сам уговорил отца отказаться от дальнейших
попыток — если бы Аш-Шер выступил на Совете
и раскрыл его участие в проекте, это означало бы
крах всего, чего достиг отец. Я подписал отказ от Фаэра,
отдал его за символическую цену. Единственное, о чём
просил — позволить мне провести реформацию. Временны́е потери
меня не пугали, я бы и не одним десятком лет
ради них пожертвовал. Но Аш-Шер отказал мне
и в этом.
Аб-Нус замялся на секунду
и подытожил:
— Всё. Теперь точно всё. Ничего
не поменять.
Кир, уже и не пытавшийся
найти хоть какие-то слова, съёжился и вздохнул. Ему было
горько и муторно, хотелось поскорее вернуться в свою
комнату, запереться, остаться наедине. Даже незваная мысль
о Шав не обрадовала, не согрела — напротив,
озаботила необходимостью что-то объяснять при встрече, говорить.
А говорить не было ни сил, ни желания.
Уснуть бы и не просыпаться, вот что.
Аб-Нус, видимо, уловил эмоциональный
фон, потому что хлопнул, прощаясь, Кира по плечу и,
и сделав в сторону несколько шагов, слился
с темнотой. Надо думать, ему говорить хотелось ещё меньше.