– Давайте посмотрим, – Маринке не терпелось.
Я осторожно приоткрыла кастрюлю… Бигуди… Там кипятились бигуди! Тьфу!..
Оставив кастрюлю на подоконнике, разочарованные, мы зашагали вниз.
Кто-то из нас решил по пути заглянуть еще в одну пустующую секцию. Мы гуськом прокрались следом.
О счастье! – в секционном шкафу завалялся распечатанный пакетик с рожками, целое сокровище.
– Я на шухер встану, посмотрю, нет ли кого, – предупредила я и обошла санузел с одной стороны (такая уж планировка у наших секций: умывальная и туалет располагаются посередине, а по обеим сторонам коридоры и двери в комнаты).
Обойдя вкруговую, я выглянула из-за угла. Как вдруг чья-то физиономия высунулась с противоположной стороны, дико заорала и скрылась. Я опознала Маринку и бросилась к выходу. Переполошенные, мы скатились кубарем с лестницы и очнулись только на первом этаже.
– Что случилось?.. – я никак не могла отдышаться. – Чего ты кричала?
– Там… там… кто-то был, – сообщила Маринка.
– Так это я была, – догадалась я.
– Ты?!!
– Ну да!
– Фу, а я так испугалась! – захохотала Маринка.
Навеселившись вдоволь, мы спохватились: где же рожки?
– А я их там бросила, я подумала, хозяева пришли, – сказала Светка. – Вы так заорали…
Мы поплелись наверх на поиски злополучного пакета. Но никто уже не помнил, на каком этаже из девяти это произошло. Мы совались во все секции подряд, но все было не то. Наконец, обессиленные и разочарованные, мы прекратили поиски и горестно поплелись домой.
– Неужели мы так и ляжем спать голодными! – взмолилась Светка. – Должен же быть какой-нибудь выход.
…Спасение пришло совсем неожиданно. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату заглянула соседка, флейтистка из Кемерова.
– Девчонки, угощайтесь, – и она небрежно швырнула на ближайшую койку большую коробку с кукурузными палочками.
Мы хором издали восторженный вопль…
…Прошли годы, появилось много вкусного и разнообразного лакомства, а я по сей день всем гастрономическим наворотам предпочитаю кукурузные палочки. Когда я их ем, то испытываю неподдельное счастье.
Еда давно стала доступной, музыковедение ненужным. Консерватория давно закончена, непонятно только, зачем? В середине 80-х, когда мы поступали, «музыковед» – это звучало гордо, непыльная такая профессия за приличные деньги.
Закончили консерваторию мы совсем в другой стране, где трудно было себе вообразить более бесполезное образование. Мы с мужем, тоже музыковедом, попробовали было преподавать в университете. Звучит красиво, зато зарплата исчислялась… одиннадцатью «Сникерсами».