– Простите, я не знал, что вы инвалид по слуху. Постараюсь никого к вам не подсаживать.
– Не стоит беспокоиться, – сказала мама, но проводник уже ее не слышал, он отправился устраивать парня на новое место.
Отец не любил, когда напоминали о его недуге, и я, заметив на его лице обиду, смешанную с недовольством, поспешил спросить:
– И что, подарил тебе напарник зажигалку?
– Нет, – вздохнув, ответил отец. – Как только мы доволокли пулемет до намеченного столба, начался артобстрел – и первым же снарядом убило моего друга. Меня от взрыва контузило. Сколько времени пролежал без сознания, не помню. Очнувшись, увидел, что бой вокруг меня идет в полной тишине, как будто крутили кино без звука. Тут я понял, что совсем оглох. Кое-как перетащил пулемет на край глубокой воронки от бомбы-убийцы моего напарника, сам залег в яму – снаряд в одно место дважды не попадает – и открыл огонь.
Отец помолчал немного, а потом продолжил:
– Стрелял до последнего патрона и опять потерял сознание… Очнулся в палатке медсанбата, а у кровати сидит молоденькая синеглазая медсестричка необычайной красоты, в которую нельзя было не влюбиться!
– После этого боя я нашла папу около пулемета и, когда поняла, что он еще живой, попросила санитаров отнести в медсанбат, – добавила мама. – Тогда я еще не знала, что буду твоей мамой. Через несколько дней твоего отца отправили в госпиталь, потом комиссовали. Мы долго переписывались и снова встретились, только уже после войны.
– Почему вы раньше не рассказывали мне про это? – возмутился я.
– Не знаю, – пожала плечами мама.
Отец молча смотрел в окно.