Мы были в пути уже вторые сутки. Ночью к нам в купе на свободную верхнюю полку подсадили парня, который в тот момент еще не проснулся, хотя время уже приближалось к полудню.
Железная дорога проходила мимо Мамаева кургана, на котором заканчивалось возведение одного из самых высоких монументов «Родина-мать зовет!». Памятник еще был в строительных лесах, но богатырский меч-кладенец уже вложен в правую руку Матери и грозно возвышается над курганом.
– Папа, смотри, какое огромное сооружение! – с восторгом воскликнул я.
Отец с войны был глуховат на одно ухо, а второе вообще не слышало, поэтому я, по привычке, старался говорить громче, что явно не понравилось нашему попутчику. Парень что-то буркнул и перевернулся на другой бок.
– Удивительно! Я как раз читал статью о создании Вучетичем этого грандиозного комплекса, – ответил отец. – Это будет невероятный памятник! Представь себе, один только меч длиною в тридцать три метра весит четырнадцать тонн.
Мама пробудилась от наших возгласов и тоже прильнула к окну.
Когда памятник скрылся за поворотом, отец украдкой смахнул слезу. Я соскочил с верхней полки и сел рядом с ним. Отец приобнял меня, и я прижался к его груди. Так мы ехали некоторое время.
– Сынок, поведаю тебе одну историю, которую еще никому не рассказывал, – шепотом проговорил отец, покосившись на верхнюю полку, где лежал попутчик. – В феврале сорок третьего на подступах к Харькову нам было поручено занять новые позиции, как мы потом узнали, для создания плацдарма будущего наступления…
В это время с верхней полки свесились ноги в спортивном трико, и парень ловко спрыгнул на пол.
– Можете не шептаться, я уже не сплю, – недовольно произнес он и, грюкнув дверью, вышел в коридор.
– Тем лучше, – сказал папа и продолжил свой рассказ: – Стоял лютый февральский мороз, снегу намело по колено. Мы выдвигались ночью. Наша рота должна была дойти до линии электропередачи, залечь в открытом поле и окопаться. Я был пулеметчиком. Мой напарник, родом как раз из этих приволжских мест, веселый и добродушный парень, говорит мне: «Вот дотащим пулемет до того столба, я тебе зажигалку подарю!» Была у нас такая традиция: дарить друг другу всякие мелочи перед боем. Мы знали, что с рассветом тут немец пойдет в прорыв…
Распахнулась дверь купе, на пороге стоял наш попутчик. Он быстро зашел, сгреб в охапку свои вещи и удалился. Проводник заглянул к нам с очевидным намерением высказать претензию от имени недовольного пассажира, но, заметив у отца проводок от слухового аппарата, сказал: