Ему захотелось открыть дверь и напомнить ей об этом.
Но Адам заставил себя остаться на месте.
Спустя несколько минут он успокоился достаточно, чтобы понять, что этот гнев – нечто отдельное от него. Неожиданный отцовский подарок. Адам успокоился достаточно, чтобы понять, что, если он подождет еще немного, тщательно анализируя свои ощущения, гнев потеряет силу. То же самое бывает с физической болью. Чем больше стараешься понять, отчего тебе больно, тем меньше внимания обращаешь на саму боль.
Поэтому Адам отделил от себя гнев.
«Отец чувствовал себя именно так, когда я проходил мимо, а он схватил меня за рукав? Поэтому он разбил мне лицо о холодильник? Он чувствовал себя именно так, когда оказывался рядом с дверью в мою комнату? С этим он сталкивался каждый раз, когда вспоминал о моем существовании?»
Адам успокоился достаточно, чтобы понять, что злится он не на Блу. Просто ей не повезло – она оказалась на линии огня, когда он сорвался.
Он никогда не спасался бегством. Слишком много крови чудовища в нем текло. Адам покинул логово, но воспитание выдавало его. И он понимал, почему вызывает жалость. Не потому, что ему приходилось платить за обучение или работать, чтобы прокормиться, а потому, что он пытался изобразить нечто совершенно недостижимое для себя. Именно притворство было достойно жалости. Адам не нуждался в аттестате. Ему был нужен Глендауэр.
Иногда он убаюкивал себя, воображая, какой подарок попросит у Глендауэра. Главное – правильно подобрать слова. Адам перекатывал фразы по рту, отчаянно ища идеальную формулировку. Обычно варианты в беспорядке метались и путались в голове, но сегодня он думал только об одном: «Исправь мою жизнь».
И вдруг Адама посетило очередное видение.
Он подумал: «Что это значит?». Картинку нельзя было толком ухватить. И до сих пор это случалось с ним лишь единожды. Но само чувство никуда не делось – то ли образ, который он мельком увидел, то ли некое движение на периферии. Как мгновенный снимок, запечатлевшийся в мозгу.
У Адама возникло странное, неприятное подозрение, что он не может доверять собственным органам чувств. Как будто он пробовал образ на вкус, или нюхал ощущение, или прикасался к звуку. Примерно то же самое было в душе, когда Адаму показалось, что в зеркале он увидел слегка неверное отражение самого себя.