– Ну да, еще скажите, что вся современная живопись вышла из квадрата Малевича, – снисходительно улыбнулся Грамацкий. – Нет уж. Великими были голландцы. Рембрандт, Рубенс, Брейгель, Ван Гог. Какие имена! Титаны… Это иная эстетика, понимаете? Рядом с ними итальянцы… Знаете что, давайте поговорим об этом там, глядя на Рафаэлево «Обручение Девы Марии», например. Помните эту картину?
Лена не помнила.
– Это удивительная вещь! Только, ради Бога, не ищите ее в интернете! Я хочу, чтобы вы ее увидели собственными глазами. В центре, – Грамацкий изобразил ладонями домик, – храм. В нем сквозной проход куда-то там вдаль, за окоем, и смотреть нужно именно оттуда. По-другому просто не получается. Все линии перспективы сходятся там. И уже оттуда, издалека ты приходишь к Марии и Иосифу. Очень символично. Мария протягивает руку, Иосиф надевает ей на пальчик обручальное кольцо. В его руке распускается посох. Посох – знаете, что такое? На нем появляются листья. Только у него. Вся картина – такая запечатанная в одно мгновение история. Как заархивированный файл жизни, сжатой до конкретно этого момента. И главное – я вас научу – этот архив можно развернуть… в воображении и почувствовать – прямо пережить – полноценное ощущение… любви… потери, обиды, утешения… надежды. Это ведь и есть жизнь, мы ведь живем только когда чувствуем, переживаем. Да?.. Вы не кинестетик?
– Есть такое, – Лена смотрела на Грамацкого с любопытством и детским восхищением.
– Не обязательно жить в протяженном времени – родился, закончил школу, поступил в институт. Это не жизнь, а существование. Вы, наверное, уже все для себя распланировали, на тридцать лет вперед? Признайтесь.
Лена пожала плечами. Этот сумасшедший тип говорил вещи понятные и, как ей казалось, более разумные, чем одновременное желание поскорее свернуть разговор и куда-нибудь слиться.
– Вот вам аж двадцать два года. Два кошачьих поколения. Много у вас было жизни?
– Ну, знаете ли…
– Да вы не обижайтесь! Много было такого, что хочется пережить еще раз? Вот видите… А ведь можно не ждать, когда созреет. Образно говоря. Я вообще считаю, что жить ожидая – это преступление перед Создателем. Бог или Вселенная – как вам будет угодно – познает себя с помощью отстраненного сознания, которое вложено в человека. В каждого из нас. Как художник, которому нужно отойти от картины, чтобы ее увидеть целиком, так сказать, оценить сделанное. Сколько людей, столько и точек зрения. Глазами и сердцем. Понимаете?.. – Грамацкий остановился, вздохнул, – Ладно. Мне нужно идти. Вы не пугайтесь, пожалуйста, я просто давно не встречал человека, с которым захотелось бы поговорить. А в вас что-то есть. Дайте номер, я вам позвоню. А этот шарф я, пожалуй, куплю.