Огонь потрескивал сухими дровами, тепло ласкало и создавало настроение. Марго распахнула халат и, посмотрев на Михаила, произнесла:
– Уже не могу без тебя и твоего тела… Что ты со мной сделал?.. Только сейчас, умоляю, делай все нежно и не нужно стараться проткнуть меня насквозь, доказывая свою мощь… Я люблю ласку и неспешность.
– Ты точно этого хочешь? Час назад ты говорила, что у тебя все болит. – Он пристально посмотрел на Марго и лукаво улыбнулся. – Придуривалась?
– Нет, медведь ты мой! У меня и правда все болит, и между ног сильно жжет, но уже не могу без твоих рук, твоего тела, ласк и «его»… – Она положила ладонь ему на ширинку джинсов. – А потом… Ведь я все равно осталась у тебя ночевать, так не пропадать же моему прекрасному телу в одиночестве. – Она немного приподнялась и скинула с себя халат. Языки огня ярким отражением заиграли на ее обнаженном теле.
Утром, когда Михаил проснулся, ее уже не было. Это показалось странным, ему представлялось, что Марго – неженка и большая любительница поспать, но факт оставался фактом – женщина ушла.
Зайдя в ванную, он встал под теплую струю воды; усталость еще жила в его теле. Ночь, наполненная с сексом и алкоголь, терзающий его утренней жаждой, сделали свое дело – он чувствовал себя разбитым и вялым.
Надев халат, Михаил спустился на кухню, выпил два стакана холодной воды из-под крана и, поставив чайник на плиту, уселся напротив окна.
Дождь вяло постукивал по металлическому козырьку подоконника, взбивал в лужах пузырьки и мочил нерадивых пешеходов, вышедших из дома без зонтов.
– Да, это не Ливан… – произнес он, привычно разговаривая сам с собой. – Там-то сейчас отлично, градусов двадцать пять, наверное… А то, может, и больше.
Чайник вскипел, и Михаил, налив в бокал кипятка, опустил туда пакетик зеленого чая.
Размышления о Бейруте и проделанной там работе пришли к нему как-то сами собой, и он с удовольствием погрузился в воспоминания.
Четыре года тому назад он прилетел в Ливан в поисках новых партнеров по ювелирному бизнесу. Эта страна была выбрана не случайно – большая армянская диаспора, проживающая здесь веками, славилась своими ювелирами и мастерами-огранщиками.
Шагая по старой, туристической части города, он просто заходил в магазины по продаже драгоценностей и антиквариата, предлагая совместную работу в Москве.