Тошнота росла, мутило, вновь накатила кровь во рту.
Кузя уже думал покинуть заведение, но вспомнил про Серого.
Ключи ото всех камер нашлись быстро. На каждом ключе был выбит номер. Погасив в коридоре свет, Кузя открыл первую попавшуюся дверь и сразу увидел Серого, стоявшего возле двери и блуждавшего взглядом. В камере было много обитателей. Кузя высыпал к ногам Серого все ключи и, ничего не сказав, пошёл на выход, опасаясь, что идущих за ним могут расстрелять. Но за ним пошли не сразу, в темноте ощупывая ключи, и никто больше не стрелял.
Тёмными проулками Кузя выбрался за город. Ему становилось всё тошнее и тошнее. Перед глазами плыли круги, а за кругами качались деревья и дома. Он отплёвывался накатывавшей кровью.
«Рёбра… Сломанные рёбра пронзили легкие», – пришла догадка.
Кузя намеревался пройти по мосту, но река поманила с такой силой, как жаждущего в пустыне. Сойдя по бетонному склону, он вошёл в воду, но так и не ощутил её телом, однако стало чуть легче. Словно в забытье, он лёг на воду, как на райское ложе, и стал смотреть на звёзды. Веки отяжелели, глаза закрывались, но Кузя силой открывал их, любуясь звёздами.
– Спасибо, Бо! – поблагодарил он.
«Нежели годы потом лежать, коли силёнку кому покажешь», – как будто пришёл ответ.
Не ощущались ни боль, ни холод. Кузя лежал на воде, глядя на звёздное осеннее небо, а течение легонько несло его. Когда звёзды зарябили под слоем воды, это уже нисколько не удивило: вода так и не коснулась лица, а дыхание оставалось свободным – свежим, убаюкивающим. Кузя закрыл-таки глаза, но, почти физически, продолжал ощущать, что вокруг него вода. От всего спектра сознания остался крохотный лучик ощущения, и всё…
Шло время. Было то светлее, то темнее, но лучик ощущения определял лишь прижавшееся дерево, ил, покрывавший вокруг, да мельтешение рыб. Стало темно надолго, а лучик надоедливо говорил об одном и том же.
Прозвучал какой-то сигнал, и Кузя открыл глаза. Было темно. Тошнота прошла. Кузя обрадовался, что сознание включилось полностью, устав… очень устав от надоедливого лучика. Подвигал пальцами. Потом – ногами и руками. Взметнулась муть, приоткрыв видимость, – подводный мир оказался зеленоватым, как и некогда виденный коридор. Поднявшись во весь рост, Кузя слегка ощутил течение и опёрся о дерево, но подгнивший топляк рассыпался.