В школе Вера училась неплохо, но друзей не находилось. Дни и ночи мать проводила за работой, исподволь наблюдая за дочерью. В отличие от мужа, Люба с Верочкой почти не разговаривала. Она заботилась, кормила, одевала, внимательно слушала, но в ответ предпочитала промолчать. И всегда была рядом. В отличие от других родителей, что «вкалывали как проклятые», забывая о детях.
Долгие годы существенную часть Любиной жизни занимали мысли о своем доме, а затем и его постройка. С переездом туда жизнь должна была измениться. Что и случилось, но не так, как она думала. В последнюю весну их барачной жизни как-то вечером в дверь постучала школьная учительница музыки. Люба удивилась: в школу она почти не ходила и учительницы этой раньше в глаза не видела. Отклонив предложение пройти, та сказала, что у девочки абсолютный музыкальный слух и ей бы нужно учиться в музыкальной школе.
Любовь удивилась, покивала. Учительница ушла. Они с Верой смотрели друг на друга. Дочка заканчивала седьмой класс. С музыкальной школой момент был явно упущен.
После восьмого класса ее взяли сразу в музыкальное училище, которое, по счастью, было в их городе. Ни на каком инструменте играть Вера не умела. Но могла на слух подобрать любую мелодию на каком угодно. Ее специальность называлась «сольфеджио и теория музыки». Жизнь изменилась. К содержанию добавился смысл. Впервые появились друзья. Мать отложила постройку стайки, подзаняла денег. И купила дочери пианино.
Окончив училище, в консерваторию Вера поступать не стала, хотя способностей и знаний у нее хватало. Она не хотела расставаться с матерью, уезжать в чужой город, не решалась даже подумать об этом всерьез. Впервые мать попыталась поговорить с ней, подбодрить, но безрезультатно. До сих пор они обходились без разговоров. Дочь словно не слышала ее. И стала учительницей в местной музыкальной школе.
Вера старалась. Уроки сольфеджио и музыкальной литературы, которые она вела, были необычными и содержательными. На ее занятия с удовольствием ходили не только отличницы, но и пофигистки-двоечницы, которых деспотичные и амбициозные родители держали здесь насильно. Мальчиков в этом заведении было всего ничего.
Выбор «культурных мест» для образования отпрысков в их городке был невелик. Что такое языковые школы, здесь никто не знал. В отличие от художественной, к музыкальной школе традиционно благоволили власти. Так что, если семья была с претензиями на образованность, детей отдавали в музыкальную, чтобы «занимались делом, а не болтались по подъездам». Что, однако, не исключало обитания в «музыкалке» замечательных чудиков обоего пола, которым суждено было впоследствии этой самой музыкой заниматься всерьез.