Саша представляет, как мать выскакивает из входной двери на слепящее зимнее солнце, проходит через калитку и поднимается по ступенькам, обнажив все свои невидимые лезвия, – слегка похожая на швейцарский армейский нож, выставленный в витрине армейско-флотского магазина: гигантский красный перочинный нож, что вращается на стенде, растопырив все свои инструменты, – и стучит в дверь к отцу и Эшли, чтобы узнать, не у них ли дистанционка.
Мать никогда не пользуется ключом, который дал отец. Всегда стучит.
Саша представляет, как Эшли открывает многолезвенной матери дверь и стоит себе отрешенно. Не слышит. Не понимает. Говорит «нет», качает головой и закрывает дверь.
Если оставить телевизор на такой громкости, мать не сможет работать.
Впрочем на фирме, к которой подкрался брекзéц, теперь не так уж много дел.
Саша вспоминает, как утром мать бродила по гостиной, перекрикивая шум телевизора и повторяя слова «стану» и «героиня».
Ах да. Насчет «места».
Найти источник и с молчаливым почтением отправить его Королеве источников.
Саша набирает на своем телефоне в строке поиска «стану» и «героиня».
Выскакивают наркотики. Наркотики, наркотики, наркотики, потом очень далеко внизу – что-то о Джейн Остин и викторианцах.
Саша очищает строку поиска.
Набирает слова «место», «занять» и «жизнь».
Выскакивает что-то о продолжительности жизни на одном месте.
Саша добавляет слово «героиня».
Выскакивает что-то о наркоманах.
Саша листает и листает – появляется единственная картинка с Гретой Тунберг, фото, на котором она в желтой, похожей на рыбацкую, куртке с поднятым капюшоном; Грета смотрит так, будто никому и ничему на свете ее не сломить.
Героиня моей собственной жизни!
Лишь могучая Грета способна побороть решимость интернета воспринимать слово «героиня» как неправильное обозначение наркотика класса А, а не героя женского пола.
Будто всякий, кто набирает это слово, просто обязан иметь в виду героин, а не героиню, ведь героиня – такое малоупотребительное понятие.
Саша вспоминает брайтонский вокзал с маленьким входом, куда можно незаметно проскользнуть, стоянкой такси и местом для велосипедов, с людьми в «Прет-а-манже» и «Маркс энд Спенсер». Саша представляет все это сверху, будто на ладони гигантской руки. Но чья это рука?
Ничья.
Сашина, раз уж она сама это представила.