А одной весной Чип находит змею. Она совсем не зелёная, как хотелось бы, зато у неё жёлтые ушки, и когда Эди трогает влажную шкуру, её ладошка застывает в шоке – она совсем не как человек и не как Чип. Змея оборачивает вокруг неё хвостик, и Эди хватает её за голову. Змея раскрывает рот и пялится на довольную девочку.
– Мама-а-а! Папа-а-а! – несётся с заднего двора Эди. – Змея-я-я!
Когда маленькая ножка ступает на порог, взмыленный отец с лопатой смотрит на неё в ужасе – змея полностью обернулась вокруг ручки его дочери, и мама только успевает сказать «Закрой глазки, Эди», прежде чем к ней подлетает отец. Что-то твёрдое и холодное проезжается по её запястью, а затем раздаётся хруст. Когда Эди открывает глаза, у неё в руке голова с жёлтыми ушками и напуганными глазками, а по руке течёт кровь, совсем как у Джоша.
– Эди, закрой глаза!
Эди не считает красивым мясо в бесконечной змеиной шее и её несчастную мёртвую голову, но закрыть глаза она больше не может. Папа забирает голову и уносит окровавленный секатор, а мама растягивает змеиную шею, чтобы она отпустила руку Эди, и её собственные руки дрожат от натуги.
– Мышцы остались в тонусе, – комментирует она зачем-то.
Запершись у себя, Эди открывает купленный мамой дневничок и под рисунком мокрого Чипа записывает: «После смерти мышцы не расслабляются». С этих пор, ловя змей, Эди и Чип не показывают их родителям. Эди не кажется это плохим – родители, например, не показывают ей фотографии.
Люди должны не показывать что-то друг другу.
– Эди, уйди, пожалуйста, – дрожащим голосом просит отец, отвернув лицо к окну, и вытирает жирные руки о парадную рубашку. Растерянная, Эди вглядывается в его затылок и трёт влажными ладошками юбку – должно быть, его грусть связана с солдатиком, которого Эди нашла в земле. С этим солдатиком, нетрудно посудить, играл когда-то её брат.
– Мам, – плаксиво спрашивает Эди, закрывая за собой кухонную дверь. – Папе, кажется, нехорошо.
– Он в порядке, – тяжело вздыхает мама и отводит взгляд. Она нарезает праздничную индейку, только руки её слабее обычного – не сразу прорезают хрящи. Эди всматривается.
Чип – лучший друг, Ребекка – лучшая подруга. У них в школе все дружные, дерутся всего раз в неделю, а Эди всегда тихонько рассказывает учительнице, кто на самом деле первый начал. Эди не обижают, хотя она никогда не придумывает игры и молчит на групповых занятиях. На обеде с ней сидит только заика Ребекка – остальным детям не хватает терпения дослушать девочку до конца. Говорят, родители Ребекки настолько бедные, что она не сможет пойти в старшую школу, и тогда Эди видит: заклеенные кроссовки вместо зимних сапог, куртка с треснувшими рукавами, обед из двух бутербродов или одного пирожка. Но Ребекка обязательно пойдёт в старшую школу: во-первых, Эди знает, что в старшую школу берут без денег, во-вторых, у Ребекки красивые оранжевые волосы, в-третьих, у неё есть коллекция бабочек, некоторые даже ещё не умерли, и Эди ужасно интересно, когда же белая согласится есть чипсы. А ещё Ребекка одалживает Эди книжки своих родителей про мозги и про воду, которые она читает в ночи с фонариком, несмотря на папино «Не читай в темноте, испортишь зрение».