Кистень примирительно изрек:
– Будет тебе обижаться, словно девка не целованная. Молви, что дальше было?
– Чего лассказывать, потом шаманка очнулась, встала на ноги и последовала за малыми людьми вглубь пещелы. Там они и склылись.
Авдей Кистень с подковыркой спросил:
– Отчего же ты не закричал и нас не разбудил? Али онемел от страха?
Демьян оправдался:
– Не закличал оттого, что глянул на меня один из малых людей белыми глазами и язык у меня отнялся. Хочу кликнуть, не могу.
– Рассказывать другам небылицы, он у тебя не отнялся? Не иначе тебе это приснилось либо померещилось.
– Коли не велите, так идите да сами посмотлите, на месте ли она, – Лалыка обиженно отвернулся.
Разбойники посмеялись, но каково было их удивление, когда они обнаружили, что бренное тело шаманки и ее вещи пропали. Подозрение пало на Яшку. Василий Оборотень пытливо посмотрел на сотоварища, строго спросил:
– Говори, куда ты ее дел? Похоронил? Сказывай, где она?!
Яшка побледнел, испуганно замотал головой:
– Не знаю, атаман. Совсем не знаю. Может, маленький люди, который здесь глубоко живут, ее к себе забирали? Шаманка пропал, плохо, однако! Совсем плохо! Беда нам будет!
Авдей Кистень схватил его за ворот:
– Врет, собака! Позволь, атаман ножичком его попытать, а коли не скажет, так я ему голову с плеч сниму!
Оборотень гневно взглянул на Авдея:
– Будет колготиться! Тебе бы башку глупую срубить! Ты нас назад через реку поведешь и из болот выведешь? Пусти его!
Кистень отпустил Яшку.
– Ишь, трясется, будто лихоманка у него. Может, шаманка и не шаманка вовсе, а Трясовица?
Василий вдруг замер, насторожился, его глаза остекленели, раздувая ноздри, он стал нюхать воздух, подобно собаке.
– Тихо! Чую, здесь она! Рядом.
Словно в подтверждение его слов, раздался звонкий женский смех. Глаза Яшки расширились, он ткнул корявым указательным пальцем за спину Василия. Оборотень резко повернулся. В трех шагах от него стояла живая шаманка в полном своем облачении. Ее лицо снова было красным. Василий метнулся к ней. На миг разбойникам показалось, что он превратился в волка, но волк снова превратился в человека. Шаманка исчезла. Оборотень стоял, устремив взгляд в каменную стену пещеры. Звериный рык, переходящий в волчий вой, вырвался из его груди. Ответом ему был отдаленный, многократно повторенный эхом смех шаманки. Яшка упал на колени, раскачиваясь, запричитал: