Японец, а, может, это якут, с надеждой поглядывал на парня: кажется, господин заканчивает и сейчас освободит телефон?
– Наконец-то правительство осознало, что компартия – это сила, которая пользуется поддержкой народа, и не считаться с ней далее невозможно, – бубнил мужской голос за столиком позади Светланы. – Признанием этого стало вынужденное согласие нынешних властей предоставить Большой кремлевский дворец для съезда КПРФ…
В светиной трубке прорезались далекие длинные гудки. Наконец-то!
– Коллеги, кому интересно – в холле первого этажа дает интервью спикер Думы, – перекрывая шум, доброжелательно сообщил длинноволосый парень, кажется, из «Дождя».
По пресс-центру как вихрь пронесся. Момент – и пусто. Даже сдержанный японец улетел. Или все-таки якут?
Вот он, закон подлости в действии: если ты прикована к телефону, как Прометей к скале, то непременно на коммунистический съезд явится какой-нибудь VIP.
– Редакция слушает! – прозвучал в трубке неторопливый голос коллеги. – Светлана, ты? Как там дела? Правительство свергать будут?
– Я, я! Репортаж получили? Я еще скинула резолюцию, вытащите из нее что поострее и добавьте, ладно? Не забудьте – резолюция!! И на следующий номер оставьте мне две с половиной страницы. Плюс еще одну на блиц-интервью с думским спикером. Пока!
Светлана договаривала, уже соскочив со стула и засовывая в сумку блокнот с напоминалками – что не забыть Бегом, бегом! Черт! Задетая ботинком бутылка, весело кружась, покатилась к двери. Тоже торопится на первый этаж?
На площадке давешний парень в обалденном свитере, залез за ленточку ограждения, выставленного около лифта, и нажимал кнопку вызова. Вообще-то, объявляли, что лифт не работает. То ли коммунисты уже сломали, то ли чиновники еще не починили.
Дверцы гостеприимно распахнулись.
– Едете? – обернулся парень к Свете.
– Конечно!
– На первый?
– Да.
– Меня, пожалуйста, подождите! – от двери торопливо шагал молодой господин в элегантном светло-сером костюме с сумкой через плечо. Лицо знакомое – сдержанный разлет черных бровей, стального цвета серьезные глаза, чуть поджатые губы, гордый вид. Предельно аккуратная стрижка. Ба-а-а… Да это не господин, а товарищ. Коммунист. Весь день светился в президиуме. Какой-то секретарь из провинции, что ли.
Дверцы закрылись, старомодный – весь в полированном дереве и зеркалах – лифт тронулся. И его тут же сильно тряхнуло.