дорожные нити и ленты путей
по чуду случайности и настроенью
меня довели до неё средь лучей.
Она – ворожея, что полная шармом,
и муза с талантами в сотни карат,
какая с искусством всегда солидарна,
какая украсит присутствием град!
Её паутинки волос так атласны,
слегка шелковисты, мягки и темны.
Её появленье в апреле прекрасно,
как символ моей поэтичной весны.
Она откровенна и модна, и властна,
равна новизне итальянской волны.
Черты в одеяньях приветливы, страстны;
уверен, под тканью такие ж они!
Елене Тукаловой
Розовощёкая
Смущенье слегка розовит на щеках,
опять выдавая улыбку принцессы.
Мне хочется их целовать впопыхах,
делясь теплотой возбуждённого веса,
насытить всю пылкую жадность самца
и жажду (с лица её счастьем напиться),
а после стать медленней, с лаской юнца,
который обрадован южной царице.
Прекраснейший случай, влюблённая муть,
проделки судьбы иль господняя воля?
При виде её оживает вся суть,
сияет вся истина, выгнав все боли.
И так вот гляжу я мгновенье на шик.
А все эти мысли – секунда сознанья.
Ах, где эта капля, срывающий миг,
какие направят поток к обладанью
насыщенных краской и вкусностью уст,
прекрасьем под сетками, статью одежды,
что быстро раздули мерцания чувств,
дыханьем даруя поэту надежду?
Свиданная нежность в желаемый час
в московскую веру меня обращает,
а топкий абсент хризолитовых глаз
за прежние глупости, ересь прощает…
Елене Тукаловой
Очаровавшая
Вы – шторм, что колышет овал мой в груди,
как будто корабль среди водоёма.
Я, будто добытчик алмазов, руды,
что в книжных шкатулках складирую дома.
Вы – вкусный наркотик, что радует рот,
который нутро и наружность ласкает,
какой распускает бутон мой и код,
с которым похмелья с утра не бывает.
У каждой богини различны черты:
у Геры глаза голубейшего цвета,
красны у Афины, у Алы – черны.
Ваш лаймовый сок обращён на планету.
Вы – свет чародейства, дающий добро.
Мы – Бог, что в обличии плоти и сути.
Меня превращаете в божье перо,
какое стихи так картинно рисует…
Елене Тукаловой
Борец за социальную справедливость
Тут кляксы бензина на мокром асфальте,
дворцы, купола и часов старый глаз,
плакаты о виски, процентах и Мальте,
а снизу несытость и бедность, и грязь.
Тут белые зданья, зеркальные пики,
внутри них нажива и денежный пыл,
внутри них костюмы, холёные лики,
а снизу калеки, болезни и пыль.
Тут мерки по статусу, форме, уставу