Ах, храм, лека?рный дом!
Перст Бога – их ладони,
что в утре голубом
отринут в полутоне.
Марина-вская впадина
Исчезнуть, жить в безве?стьи,
средь ветра, рек, травы,
как в божьем сне и месте,
без быта, дум в главе.
И плыть бы средь раздолья
полей, зеркал озёр,
смотреться с небо только,
метя из мыслей сор.
С тобой едино б спеться
в избушке между скал,
сюда от мира деться,
найдя свой, что искал.
И в чайном плыть дурмане,
всем клевером дыша,
и сок берёз с поляны
испив из рта ковша.
Играя в снах, рефреном
на нотах всех росы,
хочу жить, а став тленом,
быть частью сей красы.
Аннигиляция
И будут сны вливаться в сны,
я между пёрышком кружиться,
летя в июнь из дней весны,
чтоб в лете пламенно обжиться.
Меняя облик, форму, цвет,
входить в иные измеренья,
я буду, знать всему ответ,
найдя войне дум примиренье.
Втекая в море, пламя, пар,
иной субстанцией предстану.
И льдом меняясь на пожар,
то тьмой, то радугою стану.
Я стану кем хочу, кем ты
прикажешь быть во сне и яви.
Со дна ворвуся я в порты,
и орошу снегами травы.
Из туч я снова превращусь
в стекло и насыпи берлоги.
Во всё влюблённым обращусь,
и никогда в себя, былого.
Psychopathology
Белы дверей халаты,
а койки резвых ждут
и лезущих нахрапом,
зовущих божий суд,
отчаянных и хмурых,
смиренных и в обед,
чей ум подобен турам,
иль сладок, как шербет;
и мам с помятым чревом,
отцов, чей боек нрав;
живущих, будто девы,
кто думает, что граф;
и раненых под Хостом,
и тигров меж свиней;
кто режет кожу с кости;
кто яростней огней;
пророков и шаманов
палаты ждут, киша,
потомков жаб и ханов,
героев мятежа…
Себя обняв до хруста
меж длинных рукавов,
меня встречают грустно,
как ангелы с углов…
Право на вечность
Бунтует огонь исполинный
войной расцарапанных душ,
что требуют явки с повинной
тех, кто их отправил под туш
в далёкие страны командой,
сияя крестом меж парчи,
читая устав, фолианты.
Из света за шторы ночи
ушли мы, в болотные глуби,
где нет и понятия "Бог"…
Ах, в спины шумели нам трубы!
Мы верили в праведный долг!
Сейчас же мы собраны гроздью,
готовы сжигать меха трав,
взрывать и снега своей злостью,
признания требуя прав
уже не на помощь, медали,
а право на память меж плит;
чтоб шоры свои поснимали
чья совесть розеткой искрит.
В подмогу бушует нам ветер.
Военная мне?ма, как боль.
Ведь так в поколении третьем
не вспомнят ни жертву, ни роль.
Transcription
Похожая силой на чудо
печали улыбкой крушит,