К началу сентября 1939 года на пинском Полесье в поветах Пинском, Лунинецком и Столинском проживало около 35 тысяч человек (114 фамилий) потомков пинской шляхты. Заселяли они 170 деревень и хуторов. Больше всего их проживало в Пинском повете – около 20.000 душ в 81 деревне, в повете Столинском – около 10.000 душ в 40 деревнях, а в Лунинецком повете насчитывалось только 5.000 душ в 48 деревнях.
Поскольку государственным языком был польский, то уже несколько десятилетий селения, именовавшиеся Малыми и Большими Диковичами – вновь стали именоваться Дзиковичами, а представители рода, о котором говорится в этой книге, опять из Диковицких превратились в Дзиковицких.
* * *
В 1939 году во время германо-польских переговоров немецкая сторона дважды пыталась убедить своего официального союзника – Польшу – через польского министра иностранных дел Бека совместно действовать против Советского Союза, но Бек не согласился. Зато «красная империя» согласилась с Третьим Рейхом действовать совместно против II Речи Посполитой.
Судьба Польши решилась 23 августа 1939 года в Москве, когда был подписан пакт Молотова-Риббентропа. За «спокойную уверенность на Востоке» (выражение Вячеслава Молотова) и поставки сырья и хлеба Берлин признал «зоной советских интересов» половину Польши, Эстонию, Латвию (Литву Сталин впоследствии выменяет у Гитлера на часть причитавшейся СССР польской территории), Финляндию и Бессарабию. Окончательное решение будущего Польши 23 августа отложили на потом. «Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития», – гласил пункт 2 секретного протокола.
На первых порах Гитлер склонялся к мысли сохранить Польшу в урезанном виде, обкорнав её с запада и востока. Фюрер надеялся, что Британия и Франция примут такой компромисс и прекратят войну.
Пакт нередко сравнивают с Мюнхенским соглашением. Однако, во-первых, Лондон и Париж не захватывали при этом чужих территорий, во-вторых, в октябре 1938 года Гитлер уверял, что его амбиции не идут дальше «собирания земель», населённых этническими немцами.
Мюнхен можно считать трагической ошибкой, актом трусости и соглашательства, но то была последняя отчаянная попытка сохранить мир. По словам Черчилля, Чемберлен хотел избежать войны ценой позора, а получил в результате и позор, и войну.