«Она читала их у тебя на глазах!»
«Я этого не говорил. В любом случае, ничего такого не помню. Я не слежу за своей матерью. Это все, что ты хотел сказать?»
«Не совсем. Но мы продолжим нашу беседу, когда я узна́ю, что случилось с письмами», – Глоуэн выключил телефон.
Несколько минут Глоуэн стоял посреди комнаты, мрачно размышляя. Затем он переоделся в официальную форму агента отдела B и направился по коридору к квартире Спанчетты.
На звонок ответила горничная. Она провела Глоуэна в приемную – восьмиугольное помещение с обитой зеленым шелком восьмиугольной софой в центре. В четырех нишах стояли ярко-красные вазы из киновари с пышными букетами пурпурных лилий.
Спанчетта вышла в приемную. Сегодня на ней было длинное матово-черное платье, не украшенное ничем, кроме серебряного бутона. Шлейф Спанчетты волочился по полу, свободные длинные рукава скрывали ее предплечья и руки, а прическа возвышалась над теменем поразительной пирамидальной грудой черных кудрей с локоть высотой. Спанчетта отбеливала кожу, удаляя любые признаки смуглости. Секунд пять она стояла в дверном проеме, уставившись на Глоуэна глазами, блестящими, как осколки черного стекла, после чего внушительно приблизилась: «Зачем ты сюда явился, весь в погонах и нашивках, как оловянный солдатик?»
«Я в униформе, потому что пришел по делу, связанному с официальным расследованием».
Спанчетта издевательски рассмеялась: «И в чем еще меня обвиняют?»
«Я хотел бы допросить вас по поводу незаконного просмотра и присвоения почтовых отправлений – а именно почты, приходившей по моему адресу в мое отсутствие».
Спанчетта отмахнулась презрительным жестом: «Какое мне дело до твоей почты?»
«Я связался с Арлесом. Если вы сейчас же не вернете мне письма. я прикажу немедленно произвести обыск в вашей квартире. В таком случае, независимо от того, будут ли найдены письма, вам будут предъявлены уголовные обвинения, так как Арлес засвидетельствовал передачу моей почты в ваше распоряжение».
Спанчетта поразмышляла, после чего повернулась и направилась туда, откуда вышла. Глоуэн следовал за ней, не отставая ни на шаг. Спанчетта резко остановилась и обронила через плечо: «Это вторжение в частное место жительства, то есть серьезное правонарушение!»
«Только не в сложившихся обстоятельствах. Я хочу видеть, где именно вы хранили письма. Кроме того, я не желаю томиться целый час у вас в гостиной, пока вы занимаетесь своими делами».