Над скупостью души скорбеть вы не спешите,
Над скупостью речей смеяться лишь хотите,
Но склонен тот на красочные речи,
Кто позабыл пути к свободе речи,
Кто раб их, вольный иль невольный,
Кто мысли связывает рыбьим узелком.
Я знал таких, как и зловредных, может,
Несчастных, лжи своей творцов,
Что позабыли смысл данной воли
Глаголить истину, в ответ доверчивой душой.
Что позабыли, что добро знакомо
Не только глупым и слепым,
Что делать светлое прекрасней,
Чем век свой провести во тьме.
Я знал и тех, кто ставил выше слова,
Лишь дело, твердое, как камень,
Я знал и тех, чьей крепкой волей
Можно гранит колоть и строить Кинарет.
Я знал и тех, кто от печали лёгкой
Мог в слезы выпасть, выплакать их океан,
Которого хватило б, чтобы наполнить
Весь Тихий океан.
Я знал и молчаливых мудрецов,
Чье слово весит больше злата,
Чьи мысли медленно качает
Поток баланса мирового.
Я знал не мало, видел тоже,
Но это только грамм того,
Что стоит повидать,
Что я желал бы,
Узреть всем вам,
Кто в жизни вечный странник,
Кто со своей душой приятель,
Кто сам себе учитель и отец.
В увядающей красе я силу нашел,
В шелесте крон зазвенел небосвод,
Тихо шептал мне на ухо мороз,
Что уж былое свое отжило.
Ветер, ретивый мой брат и приятель,
Шлепал по призраку кудрей шерстину,
Что покрывала худые остатки
Мысленно нужных, но слабых мгновений.
В ласковой неге остатков тепла
Живо и светло к нам осень пришла.
Ей бы к лицу золотой сарафан,
Красным пальто покрывать от плеча,
Серый, а может зелёный берет,
Но настроение – залетный привет.
Холодно, звонко, печально и броско,
День за деньком отрывает календарь.
Мы проживаем жизнь, да и не только,