Прошёл месяц с их расставания с Цезарем. Элиза, сама того не замечая, на каждом приеме отца искала своего заветного гостя. В тайне от неё в её сердце зрело нечто большее, нежели просто интерес или симпатия. Её одолевала жажда, которую никто не мог утолить. Она была готова все отдать лишь за несколько слов Цезаря.
Однажды Арон заставил героя пойти на бал к Эндону. Отец юного дворянина посчитал не приличным и не уважительным появляться у столь важного человека без сына. Молодой Вельн не сопротивлялся. Ему было всё равно.
И вот на одном из балов Цезарь и Элиза встретились взглядом. В очах у девушки появилась еле скрываемая радость. Взгляд Цезаря выражал лишь холод и безразличие. Сердце же его почувствовало благоуханный воздух надежды. Но он этого не выдал. Между ними росло напряжение, незримая борьба. Никто не хотел выдавать своих чувств, но их непреодолимо тянуло друг к другу. Никто не хотел сдаться первым. Они выжидали. Начался очередной танец – подходящий момент для того, чтобы заговорить. Но Элизу пригласил дворянин из бедного рода. Она согласилась. Цезаря оскорбило то, что девушка решилась танцевать с каким-то низкородным “мальчуганом”, и он пригласил на танец прекрасную девушку из равного ему рода. Они закружились в танце, но Элиза и Цезарь неумолимо следили друг за другом, а не за своими партнёрами. Так прошло ещё три танца. Наконец оба сдались, и одновременно обратились друг к другу с трепетом и облегчением, даже с дрожью в голосе:
–Цезарь из рода Вельнов…
– Мадемуазель Элиза, можно пригласить вас на танец?
– Конечно…
Элиза медленно подала руку своему кавалеру и попала в сказку. Они закружились в танце, позабыв обо всем на свете. Его касания были столь легки и нежны, словно он и не притрагивался к Элизе, но она чувствовала каждое его прикосновение, каждый его вдох. И она начала дышать сердцем, дышала, но не воспоминаниями, а настоящим. Ощущение жизни возвращалось: чувства оживали, переполняли. Мгновенье, танец закончился, а вместе с ним и бал. Элиза будто проснулась. Реальность выдернула её из сладкого сна.
Цезарь с жаром поцеловал руку Элизы, но в тот же момент опомнился и с холодом в голосе произнёс:
–Спасибо за танец.
Дочь Эндона была поражена холодным и даже безразличным тоном Цезаря и попыталась ответить юному Вельну тем же, однако ей трудно было скрывать свои чувства, и она с неприкрытой тоской от окончания бала отвечала ему: