Появившись в дверях, он проворчал:
– Так дашь нам что-нибудь пожевать, Салли? Ты что, оглохла?
Я хотел было ему врезать, но встретился глазами с мамой и понял, что она предлагает мне сделку: потерпи Гейба еще немного, будь с ним поласковей. Только пока она не подготовится к поездке в Монтаук. А потом – только нас и видели!
– Я уже иду, милый, – сказала она Гейбу. – Мы просто разговаривали о поездке.
– О поездке? – Гейб сузил глаза. – Так ты что, серьезно об этом говорила?
– Так я и знал, – пробормотал я. – Он нас не отпустит.
– Конечно отпустит, – ровным голосом возразила мама. – Твой отчим просто беспокоится из-за денег. Только и всего. А кроме того, – добавила она, – Габриелю не придется беспокоиться о том, что ему пожевать. Я наготовлю ему фасоли на целый уик-энд. И гуакамоле[3]. И сливочный соус.
– Значит, деньги на поездку… мы вычтем из денег, отложенных на тряпки? – Гейб немного смягчился.
– Да, милый, – ответила мама.
– И ты возьмешь мою машину, только чтобы доехать туда и обратно?
– Мы будем очень осторожны.
– Может, если ты поскорее что-нибудь приготовишь… – Гейб поскреб двойной подбородок. – И если мальчишка извинится за то, что прервал нашу партию в покер.
«Может, я дам тебе хорошего пинка, – подумал я. – Найду уязвимое место, так что будешь у меня целую неделю петь сопрано».
Но мамины глаза предупредили, чтобы я перестал его злить.
Зачем только она спуталась с этим парнем? Мне хотелось завопить. Почему она так заботится о том, что он подумает?
– Извиняюсь, – пробормотал я. – Я правда извиняюсь, что прервал твою невероятно важную игру в покер. Пожалуйста, возвращайся к ней.
Глаза Гейба сузились. Вероятно, он пытался сообразить своим умишком, нет ли в моих словах какого подвоха.
– Ну, так и быть, – согласился он.
И вернулся доигрывать партию.
– Спасибо, Перси, – сказала мама. – Как только приедем в Монтаук, там и наговоримся, и ты расскажешь мне все, что забыл сказать, ладно?
На мгновение мне почудилось, что я увидел промелькнувшую в ее глазах тревогу – такой же страх, какой я видел на лице Гроувера, когда мы ехали в автобусе, – словно мама тоже почувствовала в воздухе странный холодок.
Но потом она улыбнулась, и я подумал, что ошибаюсь. Мама взъерошила мне волосы и пошла готовить Гейбу его жратву.
Через час мы были готовы.