Неожиданно раздался резкий хлопок, машина дернулась, а затем замерла обездвижено на обочине.
– Черт дернул – грубо выругался Фрэнк, доставая разводной ключ из-под сиденья. Он поднял капот, и густой дым стал заволакивать утреннее солнце. Опять реостат полетел. Автобус Фрэнка давно дышал на ладен, но денег на его ремонт у него не было, поэтому всегда надеялись на божью милость. Этот списанный автобус Фрэнк когда-то очень дешево взял у перекупщиков. Однако он не заметил, что этому корыту на колесах давно требовался капитальный ремонт.
– В этот раз Бог отвернулся от Фрэнка, да и от нас тоже, поскольку мы все опаздывали на работу – подумал Фаррелл. Он быстро взглянул на свои старенькие часы на руке. Время приближалось к шести утрам, то есть к построению на плацу возле работы.
– Фрэнк, как думаешь долго еще возиться?
– Не знаю – глухое эхо раздалось из-под машины.
– А можно как-то ускорить процесс?
– Как ты ускоришь? Опять меня обманули! Нужны качественные детали, а не этот контрафакт дешевый. В руке Фрэнка была какая-то грязная деталь от автобуса. Он ей нервно крутил и жаловался на брак.
Фаррелл очень нервничал, ведь не так давно он нашел подработку в городе. Доход был небольшим, всего пятьдесят центов за час изнурительной работы. К тому же ездить нужно было в пригород Детройта к очень зажиточной семье. Дорога занимала более двух часов. Там Фаррелл работал над прочисткой сливной системы канализации, которая обслуживала огромное поместье хозяев и их небольшой частный отель, где было много постояльцев из-за работавшего здесь массаж салона, рекламные вывески которого пестрели на всех подъездах к Детройту.
Хозяев Фаррелл видел крайне редко, и то издали, в основном общался с управляющим их бизнеса – дерзким и немногословным местным жителем Дэвидом, который тоже когда-то жил в Европе в предместьях Лондона, но стечением обстоятельств оказался здесь, в небольшом уездном американском городке недалеко от Детройта. Из-за того, что безработица была огромной, Дэвид не церемонился с наемными работягами. Любая провинность влекла наложение штрафов. Болезнь более двух дней была недопустимым явлением, за которым следовало немедленное увольнение.
Рабочий день начинался в поместье около шести утра с построения и переклички рабочих. Дэвид сидел на кресле возле отеля, в его руках был ежедневник с многочисленным именами. Он выкрикивал фамилии, иногда делая ударения на другой слог. Если после этого из рабочих никто не откликался, он вычеркивал фамилию из списка. Это всегда означало увольнение. Каждый день какие-то фамилии исчезали, какие-то добавлялись. Мало кто выдерживал изнурительных условий труда, но голод приводил новых людей на быстрые заработки. Платили каждый день, обычно по его завершению. Из-за штрафов иногда за час работы люди получали меньше десяти центов. Но из-за того, что предложений работы было мало, а рабочих много, это никого не останавливало.