Сместившись на краешек кресла, Стелла заглянула в зеркало заднего вида, поправила и без того безупречный макияж (вот у кого Каркуше стоило поучиться!) и снова вернулась на место. Артуру недоставало этого. Всех этих милых женских штучек. Нет, Каркушиного добра, конечно, хватало за глаза. Вся квартира была завалена. Но то – совсем другое. А здесь… и сумочка ее с дребеденью, и шпильки на высоченных каблуках, и мудреный браслет на тонком запястье, знойный насыщенный аромат... Все одно к одному. А в центре – она. Его женщина. Пока еще точно его.
- Вот и приехали.
- Не ожидала, что ты живешь в…
- Муравейнике?
- Можно и так сказать. Недавно переехали?
- Угу. Недавно. Каркуша здесь все ненавидит. Может быть, я и впрямь зря здесь окопался.
- Ну… Это - как знать. Трубы хоть не текут? А то наслышана я о современной застройке.
- Да нет. Ничего такого пока не было. Тьфу-тьфу.
Они поднялись на лифте, Артур повернул ключ в замке и распахнул перед спутницей дверь.
- Проходи.
Стелла ступила на порог, заинтересованно вертя головой, и застыла с открытым ртом. Прямо посреди просторного холла, прикрывая причинное место полотенцем, стоял обнаженный парень, а прямо за ним - всклоченная Каркуша. Стелла медленно перевела взгляд на перекошенное лицо Артура, и чтобы хоть как-то сгладить неловкую ситуацию, пробормотала:
- Кхм… Похоже, что с Диснейлендом я явно погорячилась.
13. Глава 13
- Это… Это… Что, мать вашу, вообще такое? – зарычал Копестиренский, и, отодвинув стоящую в проеме Стеллу, сделал шаг по направлению к застывшей с открытыми ртами парочке.
- Папа… - испуганно пискнула Каркуша.
- Артур, - Стелла поймала мужчину за руку и медленно покачала головой, - держи себя в руках, хорошо?
Она не знала была ли в праве давать какие-либо советы, но в порыве ярости Артур мог сотворить все, что угодно. Нужно было во что бы то ни стало этому помешать. Дождавшись медленного кивка мужчины, Стелла ободряюще ему улыбнулась, и неохотно разжала ладонь. Пальцы покалывало от прикосновения к его грубой обветренной коже. Тело навсегда запомнило ни с чем не сравнимое ощущение его горячих рук на себе.