Михаил поднялся с дивана, прислонил телефон к уху и начал беспокойно отмерять пространство гостиной длинными шагами, то и дело с подозрением посматривая на меня. Взгляды здоровяка настораживали, словно он чего-то ждал, что должно было избавить его от данного в машине обещания. После двухминутной картины того, как грузная фигура вышагивала по комнате туда-сюда, закралось сомнение, что он вовсе не собирается никуда дозваниваться. Вместе с сомнением пришло осознание того, что Михаил так и не удосужился поинтересоваться о деталях моего похода в полицейский участок, он не знал фамилию сотрудника, который вел допрос, не знал подробностей самого допроса, не ведал о предыстории, из-за которой я, собственно, и оказался на допросе.
– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался я и хотел было предложить заполнить пробелы, но…
– Погоди, – он остерегающе, ладошкой наружу, вытянул руку и после недолгой паузы заговорил по телефону. – Да, алло! Полковника Простакова пригласите, пожалуйста, к телефону!
Снова в комнате воцарилось молчание. Михаил то и дело поглядывал на меня, каждый раз показывая гримасой, что всё идет по плану. Но его попытки остудить мои нервишки были малоубедительны, ведь сомнение, что он лишь тянет время, усиливалось. Но тянет для чего? Ответ пришел вместе с началом его нелепого разговора с якобы полковником Простаковым, – поначалу я почувствовал легкое недомогание. Затем состояние ухудшилось, появились головокружение и галлюцинации.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – с армейской чеканкой протараторил Михаил, который в моих глазах стремительно перевоплощался из человека в жирного бегемота. Его череп вытягивался, челюсть приобретала массивную форму, пухлые светло-розовые щёчки обвисали, вместо носа остались две крупные дырочки, уши залезли на макушку и встали торчком. Вместо человеческих кистей и стоп у него появились копыта, вместо обычного живота, крупное свисающие брюхо. Бегемот продолжал вышагивать на двух ногах туда-сюда по комнате, периодически посматривая на меня.
Почему-то этот абсурдный факт не тронул моего рассудка, и я продолжил внимательно вслушиваться в телефонный разговор.
– Старший сержант Акордеонов вас беспокоит по очень важному делу, которое не требует отлагательств… Не узнали, товарищ полковник? Как же так?!… А-а, это вы шутите так! – Михаил искусственно посмеялся. – Какое важное дело, спрашиваете? Тут мальчонка один в беду попал, надо бы выручить… Какой мальчонка, спрашиваете? Знаете, парень очень хороший! Спортом занимается, умный… Так сказать, достойный гражданин общества, которого пытаются неправомерно обвинить в преступлении!