– Выпьешь? – услышала я и обнаружила себя в удобном глубоком кресле кремового цвета.
– Да, – вырвалось у меня, но я тут же добавила: – Вообще я не пью. Просто стресс.
– Понимаю, – усмехнулся Колчановский. – Я сам себя чувствую неловко. Сейчас выдохнем, немного расслабимся и пойдем гулять. Согласна?
– Как скажете… скажешь, – не стала я спорить. Немного подумала и добавила: – Милый.
Тут же передернула плечами, до того дико прозвучало это слово в отношении КГ. Он сделал вид, что ничего не заметил, только в очередной раз одобрительно кивнул. Вскоре я сжимала в пальцах стакан, в который был налит коньяк. Сколько ему лет, меня интересовало в последнюю очередь. Меня всё сильней лихорадило от собственных мыслей, подозрений, от завтрашнего спектакля и всей ситуации в целом. Потому, когда шеф произнес:
– За удачу в нашей аван… – я залпом выпила содержимое стакана, не дослушав тост, и жахнула опустевшей тарой по столику:
– Еще.
– Ого, – изумился Колчановский и плеснул мне еще. – Тост говорить?
– Чтобы было, – произнесла я за него и жахнула вторую порцию. Затем подняла взгляд на Костика: – Еще?
– Пока хватит, – задумчиво ответил шеф и отнял у меня стакан. – Расслабилась?
Я прислушалась к себе. Коньяк умело делал свое хмельное дело. В животе разлилось приятное тепло. Оно поднялось к голове и покрыло сознание пеленой легкого опьянения. Паника отступила, и чувство неловкости притупилось. Выдохнув, я подняла взгляд на шефа и кивнула:
– Кажется, расслабилась. Так вот, Константин Георгиевич, о нашем договоре…
– Опять выкаешь? – сухо спросил Колчановский, и я ответила:
– Да. Я буду выкать до тех пор, пока мы не утрясем все вопросы, которые меня волнуют. Итак, договор…
– Вера, – прервал меня шеф, – я ведь могу и по-другому решить этот вопрос.
– Не можете, – с неожиданной наглостью произнесла я. Коньяк не только расслабил, но и придал смелости. – Если вы дотянули до сегодняшнего вечера, значит, другого варианта так и не нашли. Я – ваша единственная надежда не проиграть спор, а проигрывать вы не любите. Отсюда вывод, я вам нужна. Эта ваша авантюра, Константин Георгиевич, и я готова вам помочь в ней, но мне нужно быть уверенной, что вы не вышвырните меня после, как старый носок. Давайте составим договор, о котором будет известно нам двоим. Чего вам опасаться? Если вы не нарушите его условия, то я не обнародую его в поисках справедливости, и правда о наших взаимоотношениях останется скрыта от общественности. Что вы на это скажете?