Он отворил дверь и скрылся в ночи как подобает тому, кто имеет честь называть себя Ассасином.
* * *
– Маам. Я знаю, что мне не обязательно отрезать палец при инициации. Зачем ты шутишь по этому поводу, -проговорил восемнадцатилетний Джаспер.
– Твой отец меня постоянно этим пугал, – Лилит улыбалась, смотря на свое подросшее дитя, – Мы тогда тоже росли на Ферме и он каждый раз мне твердил, что придётся оттяпать безымянный палец. Иначе носить спрятанный клинок было нельзя.
– Но его давным-давно модифицировали, еще в средние века – заметил Джаспер, облачившись в белый балахон с широким капюшоном, – Палец совсем не мешает.
– И с чего ты взял, что они могли придумать такое? Они в свое Средневековье и меч нормальный не могли выковать, а ты про модифицированный клинок мне говоришь.
– Я тебе сотню раз говорил, я… а… ладно, – Джас накинул капюшон и посмотрелся в зеркало, – Наконец, пройду инициацию и разыщу отца. Ведь он должен быть жив.
– Сын, такому ассассину как ты не дадут просто так блуждать по земному шару без дела. Твоему таланту обязательно найдут применение. И потом, ты думаешь, отец позволит себя найти? Скорее он найдет тебя. Ведь он мастер.
– Одно не мешает другому. Я буду брать задания, но не забуду о своей личной миссии.
Мать подошла к сыну и крепко обняла. Джаспер заметил на ее глазах слезы.
– Ты так быстро вырос, Джаспер. И теперь покинешь это место навсегда. Не думала… (всхлип)… что доживу до этого.
– Я люблю тебя, мам, – Джаспер обнял её. После инициации он покинет Ферму. Отправиться навстречу событиям, к которым так долго готовился, но предугадать никак не мог.
Вагнер открыл глаза, отпустив прочь глубокий сон. Он обнаружил себя лежащим на животе, деревянный пол отдавал холодом. Также он осознал, что туго связан по рукам и ногам крепкими веревками, а из одежды на нем только нательное белье в виде тонких, серых от грязи, штанов.
В помещении было темно, и глаза Вагнера только стали к ней привыкать. Он понял, что находиться в небольшой комнате с обшарпанными стенами и с одним, и то закрашенным, окном и одной же дверью напротив него. На стенах различил красивые узоры, что значило – ранее это была очень даже жилая комната. Мебели не было, даже лампочка была выкручена из цоколя, и теперь там как будто была зияющая черная дыра.