Голова слегка побаливала. Вагнер припоминал тяжелый удар по его затылку. Затем звезды, темноту и теперь он тут. Долго ли он был без сознания? Как далеко его могли увезти? Много вопросов и крайне мало ответов. Нужно было выбираться.
Вагнер перекатился на живот, оттолкнулся щетинистым подбородком от пола и, поджав под себя ноги, оказался в положении сидя на коленях. После он начал с силой трясти головой над полом. Волосы его были не такими длинными, чтоб собирать их в хвост, но все-таки имели изрядную длину. Увидевший со стороны сказал бы, будто Вагнер хочет сломать себе шею. Однако он делал это с другой целью, да и тряс настолько тихо, насколько мог, чтоб не упустить нужного звука.
Сейчас у него не было ни одного атрибута, присущего ассасину – профессиональному убийце, прошедшему тщательную подготовку. Отсутствовал выкидной нож, закрепляющийся на запястье. Не было спрятанного лезвия на внутренней стороне ворота, как и потайного, шила в сапоге. Всё это забрали, но у Вагнера остался козырь в рукаве. Точнее в волосах.
Дзинь, глухо брякнуло что-то металлическое.
Привыкшие к темноте глаза стали судорожно обшаривать взглядом пол вокруг, заглядывая в каждый угол. Дыхание начало учащаться. В комнате не хватало кислорода. Ассассин осмотрел всё, удостоверился в безнадёжности способа и начал медленно ползать на коленях по комнате. Иногда останавливался и смотрел по сторонам, но попытки оказались тщетными.
Он проходил одни и те же участки несколько раз. Вагнер уже потерял всякую надежду найти иглу. Сложности прибавляла осторожность и бесшумность. Он полз, пока вдруг…
Пронзительная, дикая боль в колене сразила Вагнера настолько внезапно, что он еле успел закусить губу, сдерживая крик. Нужно было вести себя тихо, враг мог быть близко.
Ассассин повалился на бок и сморщил лицо в страшной гримасе, скорчившись от боли. Так он погибал долгих десять минут, длившихся как вечность. Боль притупилась и он, набравшись смелости, взглянул на колено. От такого зрелища, как иголка, торчащая наполовину из окровавленной штанины, боль вернулась, но теперь была терпимей.
Разум Вагнера слегка прояснился, но думал он только о игле, и о том как она ему была нужна. Вагнер подполз к ближайшей стене и уперся в нее ногами. Сам лёг на спину и замер. Он начал пытаться достать зубами до иголки. Тянулся и тихо стонал. Напрягаясь до изнеможения, ему не хватало жалких пары сантиметров и это обескураживало его. Чтоб достать её, нужно было изо всех сил резко дернуться к колену и сомкнуть челюсть.