– Меня же папа наказал, – ответил парень с достоинством, – я и сам могу все развязать, но отец обидится. Ему итак нелегко жилось
Успешно сдав экзамены за школу, Саша получил аттестат зрелости и снова уехал в Сибирь. Закончил медицинский. Быстро защитил кандидатскую и докторскую. Работал в Иркутском институте эпидемиологии. Был экспертов ВОЗ и принимал активное участие в погашении эпидемий в Монголии и странах Африки.
Помню, уже после смерти Симона, он несколько раз приезжал к нам в Тирасполь. Останавливался у своей сестры Верочки, заходил в гости и к нам.
В семидесятом, его послали гасить вспышку холеры в Одессе. Они с папой, помню, выпивали красноватый подкрашенный спирт и долго гуляли вокруг нашей пятиэтажки. Саша с удовольствием рассказывал, как всего за месяц, работая круглые сутки, профессионалы справились с опаснейшей эпидемией. В Одессе погибло чуть больше ста человек, а в недалекой Турции, свыше сорока тысяч.
С гордостью читал, потом, об Александре Марамовиче скупые газетные заметки. Там эпидемиолог упоминался, вместе с другими героическими врачами, спасшими Союз от зловредных холерных вибрионов.
Веру, старшую дочь Симона, я встретил позже, когда они с Мишей и Розочкой приехали в Сокиряны. Моей сводной сестричке уже исполнилось четыре, а мне ещё предстояло дожидаться этого возраста до самого первого августа.
С Розочкой все возились, как с писаной торбой, как настоящим чудом. И недаром. В клубе ее усадили за старенькое пианино, пригласили Полянских – самых известных скрипачей и музыкантов. Те играли на волшебных скрипках и сопровождали все еврейские свадьбы.
– Быть такого не может, – воскликнул один из них, – такие техника и слух! И это всего в четыре года?!
– Я уже опаздываю! – печально заявила музыкальная принцесса, – Моцарт, к этому возрасту, уже сочинил своё первое произведение, – Миша Глейзер, как отец вундеркинда, просто таял от удовольствия.
Сам он был талантливым музыкантом. Его коллективы в Тирасполе всегда занимали первые места. Пару раз их даже посылали в Артек за высшие достижения в Молдавии
– Быстрее-быстрее, как вихрь, ворвалась Верочка, – мы опаздываем в кино! Надо ещё заскочить в магазин, потом успеть в парикмахерскую к Каплану!
– Миша, с твоей прической ты выглядишь, как цыган! Верочка не могла сидеть на одном месте ни минуты. Она носилась как угорелая и всегда частила в разговоре, опасаясь, что не успеет высказать и половины планов, которые роем теснились у неё в голове.