Раздав тридцать три приказания в секунду, Верочка остро и подозрительно посмотрела в мои глаза
– Милик, тебе можно доверить нашу дочь?
– Конечно, Вера, – уверенно ответил я, – предполагая, что речь уже идёт даже о замужестве. Именно так, в десятках фильмов, которые мне довелось просмотреть, готовилось такое серьезное предложение.
– Сейчас, мы с Розой, пойдём кушать чёрную шелковицу, потом розовую и, наконец, белую
– А где ты ее моешь?, – тон Веры стал суровым
Вопрос, поначалу, поставил меня в тупик. Я никогда в жизни не мыл шелковиц. Впрочем, как и все остальное, что произрастало прямо на деревьях
– Сегодня утром был сильный ливень, – нашёлся я, – все шелковицы блестят, как новенькие!
– Фима, у тебя умный сын, – иронично заметил Миша моему папе, – музыкантом, конечно, не станет, но учителем, как ты, вполне
В Тирасполе, Верочка преподавала математику в десятой школе. Уверен, что там Веру Семеновну прекрасно помнят сотни учеников
– Азырны коп (железная голова, идиш), – хвалили ее окружающие
– А сколько у неё энергии?! Это же настоящая электростанция!
Мишина музыкальность и ирония. Математика, неуемность и бесконечная энергия Веры. Все с Любовью передалось следующим поколениям
Верочка! Мы любим тебя. Ты прожила хорошую Жизнь.
Светлая Память…
Тёплое солнечное воскресное утро тихо и приветливо сообщило о себе бормотанием листьев дикого винограда, ставших уже большими, ленивым переругиванием соседских собак и редкими сольными вкраплениями из важного курино-петушинного коллектива.
К тоскливому пиликанию на уроке мастерства игры на баяне, тяжеленном для такого худенького пятилетнего пацана как я, добавлялось и то, что мне предстояло туда еще добираться. До небольшого здания дома пионеров было довольно далеко.
Сначала, мимо соседней церкви, привычно скользя взглядом по красивому мрамору памятника печальной молодой женщине Марте, затем, вдоль любимого сокирянского кинотеатра, где уже вовсю готовясь к дневному детскому киносеансу, открывала большие двери и перекрикивалась с кассиром Васей моя дорогая бабушка Рива.
Далее дорога скользила мимо буфета, где хлебосольная тётя Ита, наверняка уже приготовила для меня пару барбарисок, стакан ситро и кирпичик бисквитного пирожного. Его нижняя часть, вся влажно-свежая от ароматной эссенции, была покрыта волшебной прослойкой кисло-сладкого джема и сказочной крышей, увенчанной удивительными цветками из вкуснейшего крема с" пимпочками» из потрясающих вишенок.