– Да, да хорошо Юдо. Передай отцу, что я уже встаю, – юный слуга, удовлетворённый услышанным, поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Откинув одеяло, под которым было так тепло, он опустил одну ногу на пол, тот оказался неприятно холодным, и юноша, слегка поморщившись от этого чувства, убрал её обратно. И устроившись поудобнее, натянув одеяло, практически под самый подбородок, молодой господин решил понежиться в своей кровати ещё хотя бы пару минуточек. Наблюдая, как весенние солнце пробиралось в комнату, выкрашенную в белые тона, сквозь плотную ткань бледно-жёлтых занавесок. Медленно и тем не менее упорно взбираясь по стенке камина вверх. Вот только долго созерцать это умиротворяющее зрелище Фуарину было не позволительно, ведь реши он проваляться в кровати подольше, то точно получил бы нагоняй от отца и поэтому ему не оставалось ничего другого, как сделав волевое усилие над собой встать. Зевнув и потянувшись, юноша приподнялся и всё же вырвался из столь пленительного тепла.
Переодевшись и приведя себя в порядок после ночного сна. Мальчик, выходя из комнаты, бросил беглый взор на немалых размеров сундук, в котором, хранились его аккуратно сложенные игрушки. В голове промелькнуло желание, всё же остаться и поиграть, но тут же перед глазами появился строгий образ отца, и Фуарин передумал. Спустившись со второго этажа по винтовой лестнице, пока никто не видит чуть ли не вприпрыжку, Фуарин попал в обеденный зал. Как и всё поместье его семьи, он был богато уставлен дорогой мебелью из твёрдых пород древесины, цвета тёмного ореха. Что касается стен, то их украшали картины в позолоченных рамах, написанными по словам, отца известными на всё королевство художниками, в которых сам мальчик совершенно не разбирался. И, конечно же, главным его сокровищем являлась небывалых размеров люстра из горного хромалита1. В погожий денёк, эти весящие под потолком камушки, от совсем крохотного до самого крупного, размером примерно в кулак крепкого мужчины, переливались на солнце десятками тысяч солнечных бликов и вызывали у тех немногочисленных гостей лорда, побывавших в поместье неподдельное, плохо скрываемое удивление. И всякий раз, такая реакция лишь льстила Мариэлю, и если отец семейства находился в добром расположение духа, то тут же принимался за рассказ о великой битве, в которой, как раз таки этот хромалит и послужил ему наградой. И пусть Фуарин слышал эту историю, наверное, уже в сотый раз и всё равно он с большой охотой, усаживаясь поудобнее и принимался внимательно внемлить, каждому слову. Ведь именно в такие моменты старый лорд выглядел, как никогда живым словно покинувшие его давным-давно чувства вновь к нему возвращались, делая потускневшие, когда-то краски снова яркими. Однако в последнее время их никто не посещал и некому было по достоинству оценить всю эту красоту и послушать парочку историй о былых военных подвигах.