Мариэль Торийский был высоким и хорошо слаженным мужчиной в возрасте, едва перешагнув порог за пятьдесят, с сединой в светлых волосах и тяжёлым взглядом, прошедший через много битв, и носивший высокий титул лорда, не просто так. Сам король Залор Свирепый, наградил его этим званием. За неоценимые заслуги перед отчизной во времена войны сотни знамён. Конечно, самое название вряд ли отражало действительность и сильно оказалось приукрашено бардами и сказителям, однако во всём Нарте едва ли найдётся человека, который надумал бы усомниться в его подвигах.
После потери своей драгоценной супруги Йлауры, скончавшейся несколько лет назад от тяжёлой болезни, старый лорд стал затворником и редко покидал своё поместье, посвятив всего себя воспитанию сына. И только указу короля было под силу вытащить Мариэля из дому. Сам же юный Фуарин, перенёс потерю намного проще, ведь женщина, его воспитавшая не была ему матерью по крови. На ней отец женился уже во второй раз. Свою настоящую маму он не знал и на все его расспросы о ней, лорд лишь отводил глаза и холодно отвечал, что ему это знать не к чему.
Лорд, как и всегда сидел во главе стола и не спеша покуривал трубку, ожидая, когда сын разделит с ним трапезу.
– Доброе утро, отец! – радостно и звонко прокричал Фуарин, заходя в комнату.
– Опять ты опоздал к завтраку. Ну вот ответь мне, сколько я раз должен тебе повторить, что дисциплина, основа всего? – он проговорил это, не отводя задумчивого взгляда от висевшей над камином картины, на которой была изображена сцена одной битвы, случившейся в древности.
– Извини отец. Больше этого не повториться, – мальчик виновато опустил голову и уселся за стол, от былого хорошего настроения не осталось и следа. Слуги безмолвно подали яства и отошли в сторонку, дабы не мешать. Переведя своё внимание с картины на сына, Мариэль сухо проговорил:
– Хотелось бы мне в это верить, – он докурил табак, остававшийся в трубке и выбив его на фарфоровое блюдце, забил новый и вновь закурил, пуская ароматные колечки дыма, которые медленно падали на пол и там бесследно расплывались. Наступила тишина и лишь ненавязчивое позвякивание вилок, нарушало её.
– На днях я разговаривал с твоим учителем фехтования. И Лорант крайне сдержанно отзывался о твоих успехах, а если быть точнее он и вовсе о них умолчал, – Мариэль пыхтя выпустил колечко дыма, сдерживая себя. – Мне кажется, ты не используешь или по какой-то неизвестной мне причине не хочешь использовать скрытый в тебе потенциал, – юноша, не поднимая взгляда, буквально всем своим нутром ощутил, то с какой невероятной тяжестью упал на него взор отца.