– Госпожа? Как вы?
Радис посмотрела на неё затуманенным взглядом, облизнула сухие губы и помотала головой.
– Меня надо будет укрыть, принесите много воды, – задумавшись на мгновение, прошептала госпожа Сфета.
Она положила руку на перила и начала подниматься на второй этаж.
– Это само пройдёт. Надо просто…
Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
– Просто подождать.
Бавва кивнула. Других указаний не последовало. Радис поставила ногу на ступеньку, схватилась за перила обеими руками и начала оседать.
***
Я не знала, сколько времени прошло после того, как добралась до поместья и как долго проспала. Возможно, было уже утро следующего дня.
Казалось, что половина моего тела онемела. Я начала ворочаться, стараясь устроиться поудобнее и снова заснуть. Мне стало жарко. На лбу выступила испарина, к ней прилипли волосы. Откинула покрывало: сил терпеть духоту больше не было. Кожа, изнеженная теплотой покрова, покрылась мурашками, словно вокруг была не моя комната, а суровая зимняя стужа.
Чтобы хоть как-то избавиться от нарастающей сухости во рту, я выпила воды. Глиняная кружка со сколотым краем и стеклянный графин стояли тут, рядом, на тумбочке. Баловались солнечными лучами, причудливо выпадающими из кружева занавесок. Графин был почти пуст: едва хватит ещё на одну кружку. Наверное, я сама его опустошила, но забыла, что просыпалась. Если никто не придёт и не наполнит его, то придётся как-то иначе справляться с жаждой.
Моё отвратительное состояние называется усмерской болезнью2. Как у некоторых раскалывается голова перед непогодой, так и мне нездоровится после затянувшегося боя. Надеялась, что скоро мне станет легче, но сейчас постоянно нуждалась в воде. Окажись я в таком состоянии на болоте, то без брезгливости опустила бы голову по самые уши в ближайшую лужу и напилась до такой степени, чтобы в животе не осталось места. О том, что пить грязную воду совсем неполезно для здоровья задумалась бы намного позже.
Каждые полчаса или чуть чаще у меня начинали невыносимо болеть пальцы, запястья и локти. Боль была настолько сильная, что я не могла ни о чём думать. Она играла со мной. Приходила. Наносила удар. И медленно отступала, чтобы потом вернуться в неожиданный момент.
Да-а, можно сказать, что она умела делать засады. Иногда я наивно откидывала покрывало, в надежде, что уже миновал последний укол. Но боль, как дикая кошка, впивалась в предплечья с такой силой, словно мстила за то, что посмела недооценить её коварство. Тогда я непослушными руками натягивала покрывало на голову.